– Так-так, Сомов. Вот так новость. Значит, ты решил, что я твоя подружка?
– Что вы, что вы, Нона Викторовна, конечно же нет…
– Нет? Какая жалость. Какое разочарование.
– Простите, я хотел сказать – да, разумеется, конечно! Конечно!!!
– Сомов! Хватит мямлить. Так да или нет?!
***
И пробил час. Восходит месяц. Бурлит раствор любовной смеси. В который раз дыханье розы питает ткань скабрезной прозы. Душа поэта жаждет дела – твердей, пещеристое тело! Забудь о погребальной песне. Ликуй и вой, Ядриги крестник. Пронзи сомнений тёмный пласт, и знай: лишь сердце не предаст! Кукан лишь истиной плюёт! Зовёт и манит страстный рот! Ты человек, но стал едой – предначертание разбей елдой! Заклинь! Заклинь! Заклинь мудями неумолимые часы судьбы! Возьмись за каменный вертел! Доверься сердцу – и будь смел!
***
Кому посвящены эти возвышенные строки, эти прекрасные лирические откровения?
Конечно же, Михаилу Сомову. Восемнадцатилетнему повесе. Балбесу. Лентяю. Двоечнику. Мямле.
Да, он не обладает выдающимися волевыми качествами. Да, у него нет способностей к преодолению и превозможению. Злая судьба целую неделю пропускала его через тернии и жернова. Он пропитался кошмарами. Видел кровь. Видел смерть. Видел, как протуберанцы невыразимого ужаса сокрушают ткань реальности. Но всё же – он не растворился в багровом желе.
Да, человек слаб.
Но в темноте разгорается свеча!
Вспыхивает искра русского духа, зажигает ядрёные газы!
В душе Сомова, в его генетическом коде – жива дикая, иррациональная, посконная русская удаль!
Когда близок конец пути мирского, когда иссякли надежды, когда исход предрешен – тогда и проявляется это качество, необъяснимое и прекрасное. Революционер смеётся в лицо расстрельной команде. Поэт восходит на эшафот и ударяет по струнам. А Миха – стискивает зубы, сжимает кулаки, шагает навстречу Ноне Викторовне.
И его голос почти не дрожит!
***
– Уважаемая Нона Викторовна, я давно хотел сказать, вернее, должен был… должен был признаться… сделать признание… вернее, предложение… Нона Викторовна!!! Станьте дамой моего сердца! Ну, в высоком смысле! Дадим шанс глубокому и искреннему чувству, что вспыхнуло между нами! Давайте встречаться!!!
Галантные речи соответствуют галантному образу. Избранница Сомова изумлённо кривит бровь. Однако, кавалер даже не думает падать на колено, и покорно дожидаться ответа. Горение русского газа слишком сильно! Плотина разлетается вдребезги! Бурлящая, клокочущая удаль сносит деревни и города!
Сомов подскакивает к сидящей в кресле даме. И, дабы показать всю серьёзность своих намерений – без лишних церемоний хватает её за бюст! Стискивает упругие шары! Мнёт и сжимает формы под белоснежной тканью!
– Сомов!?
Бесстрастное менторское выражение исчезает. В голосе училки сквозит удивление и беспокойство за несчастного юношу. Нона Викторовна не успевает возмутиться. Она на полном серьёзе полагает, что Михаил Сомов съехал. Повредился рассудком. Дал ёбу. Окончательно и бесповоротно обрубил все связи с реальностью. Ей только предстоит узнать, что из пепла, из праха, из кровавой пены – родился настоящий джентльмен, страстный и настойчивый!
– Я самый преданный и искренний поклонник ваших… ваших… ваш преданный поклонник! В высоком, в самом высоком смысле! Простите мне эти нелепости! Простите, ибо я сгораю и трепещу!!! Я восхищён и повержен!!! Будьте моей девушкой, пожалуйста, Нона Викторовна!!!
Миху уже не остановить. Школяр выкрикивает сердечные признания и фрагменты из русских классиков. В его перегретой голове пульсируют воззвания неизвестного поэта, – Будь смел! Будь смел! Будь смел!
Поэту вторит запертый в морбо-каверне дух Киприана Ядриги, – Не убоись греха! Не убоись греха! Не убоись греха!
– Сомов!!? Что за фокусы!!? Что это на тебя нашло!!?
Распоясавшемуся засранцу кажется, что в возгласе его пассии звучит одобрение. Тому есть все основания – ведь его голова всё еще присоединена к телу. Ведь он всё еще дышит, всё еще существует! Вторая клешня оказывается рядом с первой. Сомов безраздельно владеет бюстом Ноны Викторовны, сотрясает и яростно мнет упругие формы! Пытается расстегнуть блузку! Пытается нырнуть носом между пленительных округлостей!
– Ох, Сомов! Какого черта!!? Боже мой, неужели ты не безнадёжен!!? Аккуратней, не оторви пуговицы!!!
Вместо того, чтобы превратить поклонника в облако кровавой взвеси – роскошная красотка заражается его энтузиазмом! Отвечает на его притязания! О, чудо из чудес! Вот оно, торжество Любви! Торжество любви в самом рафинированном, самом поэтичном проявлении!
Красотка помогает кавалеру справиться с одеждой. Перед счастливцем предстают могучие, прекрасные, грандиозные баскетбольные мячи. Дрожа от собственной смелости, Миха покрывает кожу поцелуями, впивается губами в твердый сосок. И понимает, что делает всё правильно! Впервые в жизни – делает всё правильно! Он чувствует, как пальцы Ноны Викторовны быстро и умело расстегивают его ширинку!
Вот он, его ответ!
Вот оно, робкое «да»!
Портки летят на траву!
Юбка трещит вместе с бельём!
Миха хватает красотку за бёдра, приподнимает, решительно разводит!
Всё его существо, весь его дух кристаллизовался вокруг одной лишь мысли – пришел день и час!
Завтрашний день принесёт смерть, ужас, отчаяние – неважно! Ведь жизнь удалась! Наконец-то он засадит училке! Прямо здесь, в саду купеческого дома! Рядом с самоваром и фарфоровыми чашками! Наконец-то задаст жару этой бесподобной бестии! Прямо в манду! По самые яйца! В манду, в манду, и еще раз в манду! Именно так – и никак иначе! Именно в манду!!!
Наполеоновский план даёт осечку в самый романтический момент.
Плетёное садовое кресло не выдерживает напора. И опрокидывается на траву, вместе с полуобнаженной красоткой и дымящимся от вожделения кавалером. Подлокотник цепляется за скатерть. Раздаётся звон посуды. Самовар летит в одну сторону, чашки в другую.
Сом оказывается сверху. Его голова зажата между упругими полушариями. Но ни звон, ни пар – ничего не отвлекает джентльмена от дела. Он работает задницей, скользит восставшем членом по бедру, по лобку, трясётся и пыхтит, словно заводной кролик! Пытается пристыковаться! Пытается насадить даму на кукан!
И в этот чарующий момент – его оглушает рёв Ноны Викторовны!
– Нет! Не туда!!! Слезь!!!
– Нона Викторовна, я же… я… мы же…
– Хватит болтать! Сомов, войди мне в рот немедленно. Сядь мне на лицо. Быстрее. Дай мне член! Оттрахай моё лицо!!!
Всё возвращается на круги своя. Ярость. Голод. Нетерпение. И никакой романтики.
