Стены выложены мозаиками. Колотая разноцветная плитка складывается в лозунги и пафосные аллегории на тему социалистического строительства. Огромный герб Советского Союза. Величественный профиль Ильича. Флаги, трубы химзаводов, шестерни и рычаги, цветы и кумачовые ленты.
Сом изучает пёстрые мозаики. Читает послания, оставленные в далёких пятидесятых.
Поеданию граждан СССР – дружное социалистическое «Нет!»
Житель Кривограда, помни – ты коммунист.
Советский гражданин – твой соратник и товарищ.
Равнение на Ильича!
Миха морщит лоб, пытаясь осмыслить первую строку послания. Это наказ читающему или поэтический образ?
Пытаясь найти подсказку, переходит к очередной фреске, очередному шедевру в стиле индустриального реализма. Неизвестный художник дал жару, запечатлев самые прекрасные, самые пронзительные образы грохочущей эпохи. Рабочий с молотом. Крестьянин со снопом пшеницы. Пограничник с овчаркой. Велосипед. Трактор. Ракета. Над всем этим великолепием – неизменный Владимир Ильич простирает сияющую длань. В другой руке вождя пролетариата чернеет бронзовая скрижаль. Наставление для современников. Послание для грядущих поколений.
Крестьянин нивы Родины пашет,
Солдат на страже мирного дела,
На переднем краю индустрии нашей —
Рабочий с учёным доят Вечное Тело!
Завет Ильича держи в виду:
Советский гражданин – судьбы избранник.
Слава социалистическому труду!
Вперёд, пищевик-ударник!
Сом читает стихи еще раз, думая, что ошибся. Но всё верно. Школяр озадаченно бубнит под нос, комментирует поэтическое наследие минувшей эпохи.
– Какое ещё, ёб твою мать, тело?
Нет ответа. И нет предположений. Зато он слышит собственное имя.
– Михаил Сомов! Добро пожаловать, дорогой вы наш человек!
***
Лысеющий толстяк в белом халате трясёт руку одиннадцатиклассника. Мягкое, заботливое рукопожатие. Выверенный успокаивающий жест.
– Добрый вечер, юноша. Я ваш гид. И психолог-наставник. Николай Иванович Долденко, очень приятно. Вот визитка, звоните в любое время дня и ночи. Вы, я так понимаю, протеже госпожи Иванчук? Экий везунчик, право слово. Замечательная женщина. Прекрасный педагог!
– Добрый вечер, а… разрешите спросить… а почему психолог? Я же, ну, нормальный.
– Разумеется, нормальный. Здесь все нормальные. Это формальность, так сказать, дежурная забота о психическом здоровье особых гражданах нашего города. Михаил, я пришел помочь. Я буду рядом в трудную минуту. А теперь – о главном! Идёмте, вам полагается небольшая экскурсия.
Толстяк в белом халате берёт Миху под локоть. Ведёт к лифту. Через минуту они оказываются над цехами. Идут по длинному мостику. Сом заглядывает сквозь смотровые стёкла. Внизу – конвейеры, переплетения труб, блоки технологического оборудования из блестящей пищевой стали. Гид ведёт экскурсию. Его речи тревожны и непонятны.
– Главное, что вы должны знать, Михаил – вашу пищу нельзя назвать мыслящим человеческим существом. Это высокоорганизованный биологический конструкт. Но всё еще не человек. Потому как человечность определяется лишь сознанием, и ничем другим. По большему счёту, в нашем меню то же самое, что курица или поросёнок. Чем раньше вы это поймете, чем раньше усвоите эту простую мысль – тем лучше для вашего психического здоровья.
Тип в белом халате делает паузу. Миха кивает с понимающим видом.
– В пятидесятых годах академик Грижбовский создал Вечное Тело, неиссякаемый источник пищи для советских граждан. Нашу главную достопримечательность традиционно называют Машиной Грижбовского. Я против такого названия. Кроме Грижбовского над проектом работали десятки химиков, биофизиков и хирургов. Когда начался Кривоградский проект, партийное руководство забыло о котлетах. Вечное Тело начали использовать для кормления наших особых горожан. Таких как вы, Михаил.
Рассказчик поправляет очки. Показывает на производственные линии за стеклом.
– Здесь цех очистки. Там цех сушки и грануляции. На основе грибковой культуры Оседакс Фуглур производится питательное сырьё, богатое полипептидами, протеинами и аминокислотами. Раньше мы выращивали плесень в городских очистных отстойниках. В последние годы заражаем болота и получаем субстрат из фильтрата. Слева – автоматизированная обогатительная линия. Здесь в смесь добавляют неорганические элементы для строительства человеческого тела. Фосфор, кальций, магний, и всё остальное. Видите, розовые кубики в бункере? Это уже готовый гранулят. В пятидесятых годах линия производила не более полутора тонн в день. Но после реконструкции в восемьдесят седьмом году – мы подняли выход до четырёх тонн! Идёмте дальше.
Рассказ провожатого лишён системы. От описаний техпроцесса он перескакивает на фундаментальные явления.
– Машина Грижбовского создана из воющего мяса и конгломерата человеческих органов. По сути, это пожиратель первого класса. Вы знаете о различиях между классами, Михаил? Госпожа Иванчук вам объясняла? Да? Нет? Ладно, слушайте. Второй класс – это человек, ставший пожирателем. Как правило, в результате присоединения. Это ваш случай. Первый же класс – воющее мясо, ставшее человеком. Или чем-то иным, отличным от человека. Я бы сказал больше, но увы, не моё направление. Вы поняли, в общих чертах?
Миха понимает только одно – на хер различия.
На хер пожирателей.
Больше всего на свете он хочет свалить. И от толстяка. И от сумеречных достижений пищевой индустрии. Свалить как можно дальше от этого странного места. Он пытается не выказывать беспокойства. Но провожатый всё замечает.
– Теперь поняли, Михаил!? Потому вам и нужен психолог. Просто жизненно нужен! Принятие себя, принятие необходимого – первый шаг к крепкому психическому здоровью! Как вы себя чувствуете? Тремор? Глобус истерикус? С дыханием всё в порядке? Дать таблетку?
– Нет, спасибо. Я в норме. Мы ещё долго будем, ну, ходить?
Толстяк ласково улыбается. И показывает на дверь в самом конце мостика.
– Почти на месте. Вот цель нашей экскурсии – просмотровая площадка. Если почувствуете дезориентацию, головокружение, тошноту – не скрывайте. Это нормально, я рядом. Может, заранее таблеточку? Михаил, я вам настоятельно рекомендую принять таблетку. Бензодиазепины – главное достижение фармакологии. Глупо его отвергать. Глупо и вредно!
– Нет, давайте без таблеток…
Миха не доверяет провожатому. Не доверяет химии. И совершенно напрасно. Лошадиная доза успокоительного – единственное, что могло бы помочь школяру.
***
Комната для любования внутренностями Второго Пищевого Реактора невелика. Десять на десять метров. В комнате темно. Вместо стены – панели из бронестекла. Перед стеклом ряды складных кресел, точно таких, как в старых кинотеатрах. Гид делает приглашающий жест. Зовёт разделить зрелище.
