Ещё одно слово — и из вытоптанной почвы ристалища вдруг полезли побеги — гибкие, длинные, извивающиеся и, как Нора с содроганием заметила, колючие. Они принялись подбираться к ногам защищающейся стороны, но несколько ростков подползали и к баронессе с её спутниками. Липп с размаху ударил ближайший побег каблуком, но это только спровоцировало рост новых растений.
Наступившая тишина была гнетущей, но вдруг её разорвал уверенный голос Лонгина:
— Поскольку лемма Пелле утверждает, что магия есть явление дополнительное к натуральному течению жизни, следующая из неё теорема Энцо гласит, что любой запущенный волшебством процесс может быть обращён вспять. Если мы примем значение переменной, равной…
Маг говорил ещё долго, бестрепетно глядя на опутывающие его ноги колючие стебли. А потом всё разом закончилось. Стебли съёжились и принялись уползать обратно под землю.
— Как-то небыстро это у них происходит, — пожаловался Липп. — Не могу поверить, что они всякий раз вот так ждут, пока противник закончит болтать.
— Это же турнир, — отозвался приор. — Возможно, у них так принято.
— Это?! — выдавила из себя Нора. — Это — турнир?
— Ты же видишь, что они аккуратны и соблюдают очерёдность ударов, дочь моя, — отозвался монах. — В серьёзной схватке всякий предпочёл бы добить противника, пока он обездвижен.
— Брр, — поёжилась баронесса.
— Ты всё ещё хочешь изучать магию, сестричка? — с издевательским сочувствием спросил её вампир.
Нора пожала плечами. Больше всего на свете она хотела бы оказаться у себя дома в своей постели и не думать ни о каком чёрном волшебстве.
Со стороны той самой трибуны, где убили заложника, вдруг сгустилось что-то вроде багрового туманного облака, поднялось в воздух и пролилось на нападавших кровавым дождём. Нора, на которую упало несколько капель, взвизгнула — они были горячее кипятка и обожгли нежную кожу баронессы. Липп заковыристо выругался.
Кто-то из нападавших поднял руку — и облако растаяло в воздухе.
— Нечисто, — покачал головой один из магов. — Вы задели собственных союзников.
Лонгин пожал плечами.
— Вы победили, — легко согласился он. — Откровенно говоря, я предпочёл бы начать с аргументированной дискуссии.
Прибывшие рассмеялись. Лонгин осуждающе покачал головой.
— Я вижу, в Чёрной башне по-прежнему пренебрегают теоретической подготовкой? — грустно произнёс он. — В таком случае наше собрание не имеет смысла… Но, раз мы здесь…
Он поклонился одному из своих гостей.
— Почтенный Просперо, я имею честь бросить вам вызов.
— Конечно, — засмеялся волшебник из Терны. — Что на этот раз?
— Разумеется, вопрос дискретности пространства и времени.
— Вы меня без ножа режете! — всплеснул руками волшебник из Терны. — Я был уверен, что в моих доказательствах нет никакой ошибки!
— Ха! — воскликнул Лонгин. Он поднял руки и воздух перед ним начал заполняться незнакомыми Норе значками и символами.
Значки какое-то время висели, а после заострились и полетели в сторону его противника. Тот отмахнулся, значки замигали и выстроились в другом порядке.
— Чувствую, это надолго, — вздохнул Липп.
Лонгин с волшебником из Терны о чём-то горячо спорили, символы, которые они чертили в воздухе, то и дело меняли свою форму, положение, летели то в одну, то в другую сторону…
Приглашённые Лонгином маги разошлись и тоже заспорили между собой. Дискуссии их были, пожалуй, более зрелищны, чем дискуссии в университете, но совершенно не похожи на то, что можно себе представить при словах «турнир волшебников».
Это длилось долго и Нора успела окончательно расслабиться и заскучать. Лонгин и маги из других стран увлечённо спорили, волшебники из Чёрной башни так и стояли единой группой с накинутыми на головы капюшонами и чего-то ждали. Наконец светящиеся значки закрутились вокруг Лонгина и его противника в сверкающий смерч, Просперо вскинул руки и закричал:
— Ладно, твоя взяла. Признаю, признаю!
Значки погасли.
— Вы слишком быстро сдались, — разочарованно отозвался Лонгин. — Но, я полагаю, непрерывность можно считать доказанной. Я пришлю вам свои записи на эту тему, вы сможете внимательней изучить мои аргументы. Если у вас найдутся новые возражения…
Просперо с энтузиазмом ответил и маги пустились в не менее увлечённое обсуждение, в ходе которого вокруг них то появлялись какие-то загадочные фигуры, то вдруг звучала громкая, ни на что не похожая музыка.
— Мне это надоело! — вдруг выкрикнул один из магов Чёрной башни. — Лонгин! Я, Вензеслос, волшебник, бросаю тебе вызов.
— Ты? — с неохотой прервал разговор Лонгин. Он повернулся к вызвавшему его волшебнику, смерил взглядом и разочарованно отвернулся. — Зачем? Ты мне не соперник. Возвращайся к себе, гоняй детишек по Пустоши.
— А я считаю, что это ты мне не соперник, — прошипел Вензеслос. — Повернись или я убью тебя в спину!
— Ах, вот как! — лениво протянул Лонгин. — Так чего ты хочешь в случае победы?
Один из порхающих в воздухе огоньков подлетел ближе к Вензеслосу и осветил неприятную гримасу на его лице.
— Твою жизнь, конечно. И жизни тех, кого ты притащил с собой.
Он кивнул на Нору и её спутников.
— А вот теперь становится весело, — пробормотал Липп. — Как-то у них быстро всё поменялось.
— У тебя нет ничего для меня, — скучающе ответил Лонгин. — Ну… скажем так: если я выиграю, ты станешь преподавать теорию в Чёрной башне. Хотя бы старшим из учеников.
— Ты сначала выиграй, — захохотал Вензеслос.
— И вылижешь мои сапоги, — добавил Лонгин. — Ты, безмозглый червь, сапожник…
Договорить он не успел. Нора не могла толком разглядеть, что сделал Вензеслос, но как будто сама смерть прокатилась от одного мага к другому. Лонгин не стал защищаться, произносить заклинания, призывать себе в помощь силы природы, он просто отскочил в сторону. Смертоносная волна покатилась дальше, опасная, невидимая человеческому глазу. Просперо переглянулся со своими товарищами и они… сделали что-то, Нора не могла ни разглядеть, ни понять, но волна угасла.
Вензеслос только рассмеялся и, воздев руки, создал огромную тучу, которая погасила большую часть горящих в ночи огоньков. Она поползла в сторону Лонгина, который стоял, казалось, не в силах ей что-то противопоставить. В воцарившемся полумраке Нора видела напряжённое лицо своего учителя, который, медленно отступая, не сводил глаз с тучи и что-то бормотал себе под нос…
И когда туча уже почти настигла Лонгина, поглощённые ею огоньки вдруг засияли ярким светом. От них протянулись лучи, которые разрезали тучу на части… Лонгин произнёс короткое слово — и туча пропала. Вензеслос перестал улыбаться. Он топнул ногой — и земля задрожала. От ног волшебника Чёрной башни к Лонгину поползла трещина — не медленно, как давеча туча, а стремительно. Кажется, ещё чуть-чуть — и учитель Норы провалится через эту трещину прямо в преисподнюю. Лонгин отскочил в сторону, но трещина разветвилась и вторая ветвь устремилась за ним, как недавно первая. Лонгин уже ничего не бормотал. Его лицо было бледным, испуганным и напряжённым. Он то и дело прыгал, избегая трещин, они ветвились, земля дрожала и, казалось, с ристалища не спасётся никто. Нора, забыв про всё, вцепилась в холодную руку вампира, приор рядом с ней молился. Товарищи Лонгина, волшебники из других стран, сгрудились на дальней стороне поля, но трещины подползали и к ним. А сам Лонгин… Лонгин оказался на крошечном островке. Он тяжело дышал, двигался с трудом и даже не пытался колдовать. Вензеслос неторопливо подошёл к нему. Нора поняла, что на этом её жизнь оборвётся. Зачем она явилась сюда?! Зачем она связалась с чёрной магией?! Зачем…
