— Чего тебе, Имма? — неприветливо спросила она.
— Давай, поднимайся, — потребовала хозяйка, жуткая бабища, которая показалась брату Полди чуть ли не родной сестрой цирюльницы. — Мне ещё убираться надо.
— Вот я и гляжу, ты спину наломала, чистоту тут наводя, — пнула грязную солому Врени.
— Много вас таких ходит, — неприязненно ответила Имма. — Хахаля ко мне ещё привела. Где ты его только нашла? Что, справный мужик на тебя не клюнул? Много ли проку от монаха?
Брат Полди удивлённо поднял глаза на женщину.
— Да благословит тебя Заступник, добрая женщина, — произнёс он и осенил её священным знаком. Та даже попятилась.
— Блаженный, что ли?
— Вроде того, — подтвердила Врени. — Святой человек. Так что придержи язык.
— А ты в монашки подалась, а, Большеногая?
— Душу не мешает от грехов отчистить, — усмехнулась цирюльница.
— Ты что — серьёзно?
— Серьёзней некуда. Ты дашь нам поговорить?
— Шашни свои будешь в другом месте крутить, — непреклонно скрестила руки Имма.
— И тебя туда же, — ухмыльнулась Врени.
— В чулан идите, — махнула рукой Имма. — Там намилуетесь.
Врени легко поднялась на ноги и протянула руку брату Полди. Он с трудом встал и только присутствие женщин помещало ему ухватиться за затёкшую поясницу.
— Пошли, — толкнула его в плечо Врени.
— Жратвы не дам, — прокричала им вслед Имма.
— Она назвала тебя Большеногой, она одна из твоих врагов? — уточнил брат Полди, когда Врени впихнула его в чулан. — Почему она нас пустила ночью?
— Кто, Имма? — удивилась цирюльница. — Нет, Имма как раз из друзей.
— А почему вы?..
— А, не бери в голову. Мало ли. Не с той ноги встала. Пустила бы она нас, если бы мы не дружили.
— О чём ты хотела поговорить?
Врени хмыкнула.
— Ты мне скажи, святой человек, зачем ты вчера искал человека «богатого, благочестивого и уважаемого»? Хотел ему свою книжку загнать?
— Я надеялся найти ценителя… — начал было монах, но Врени ответ не требовался.
— Если человек родился дураком, то умного из него не состряпаешь, — заявила она. — Растяпа! Что же, ты думал разжиревшие горожане будут с такой опасной вещью связываться?
Брат Полди нахмурился.
— Говори, что думаешь, — попросил он.
— Ты же в Раноге, городе знаний, дурья твоя башка! Вот и иди в университет! Там люди знают толк в разных хороших книжках, а уж от твоей раздуются как жабы по весне. Потом, заметь — братьям-заступникам университет неподсуден. Приятно, а? Кстати, не думал сюда переписчиком пристроиться?
Полди покачал головой.
— Нет… пока нет.
— Ну, что же.
Врени критически оглядела монаха.
— Вот что, — ткнула она его пальцем, — твой священный знак нужно продать.
— Я лучше умру, — немедленно ответил монах.
— А взамен купи в церкви попроще, — закончила свою мысль цирюльница.
— Мне дали этот знак, принимая в орден! — возмутился брат Полди.
— Вот-вот. Какой же из тебя нищий монах с такой дорогой цацкой?
Врени шевельнулась, размяла затёкшие плечи и Полди вжался в стену чулана, чтобы его не коснулась женская грудь.
— Спрячь хоть, дурья башка, — уже мягче предложила Врени. — И носи попроще.
— Я… ты права.
— Уж конечно. Так ты приди в университет и скажи, мол, у тебя на руках умер твой брат в Заступнике, тоже монах, и в бреду поведал тебе, где хранится реликвия, которую он… ну, скажем, спрятал от нечистых рук. Ты, мол, подумал и пришёл сюда. Чтобы почтить известные по всей стране учёность и благочестие университета. Понял?
— Но это же ложь!
— Ты же не хочешь прийти и сознаться в краже, а, монах?
— Н-нет.
— Тогда считай, что это… иносказание, так это называется?
Брат Полди кивнул.
— Брат Камня умер, родился нищенствующий брат. Так что — умер. И поведал.
Монах нахмурился.
— Зачем тебе это?
— Ах, да, — ухмыльнулась Врени. — И вот когда ты всё это скажешь и заверишь, что сможешь найти реликвию по приметам, ты сострой жалобную рожицу и добавь, мол, в миру у тебя осталась сестра. Вдова. С пятью детьми. И дом сгорел. И вот не можешь ты теперь спокойно жить, потому что всем им спать — ну, совсем негде! И потом на все вопросы отвечай только одно. Как ты за сестрицу тревожишься. А вот домик бы ей справить новый, да коровку прикупить… и тогда тебе больше ничего не надо.
— Но у меня нет никакой сестры!
— Да? Какая незадача? Тогда она на нас не обидится, если мы коровку ей не купим, а?
Брат Полди покачал головой.
— Ты погрязла в грехах и суетности.
— А ты погряз в глупости, — парировала Врени. — Это куда хуже. Сам же хотел спокойной жизни. На что ты её покупать собрался, такой честный?
— Я… Всё должно быть не так!
— Тогда валяй! — сделала широкий жест Врени. — Давай, иди, сделай как должно! Когда ты книжку свою крал, ты думал, дальше всё будет по-честному?
Брат Полди вздохнул.
— Почему ты мне помогаешь?
— Я уже говорила, — огрызнулась Врени. — Решай! Делаем по-моему или ты так и будешь топтаться?
Монах вздохнул ещё горше.
— Пусть будет по-твоему, — обречённо ответил он.
Врени хлопнула его по плечу и вытолкала из чулана. Когда они выходили из ночлежки, вслед им неслись такие откровенные предположения Иммы о том, чем они вдвоём занимались, что брат Полди предпочитал смотреть в землю и мечтал сквозь неё провалиться.
Глава шестая
Средство против вампиров
Они разделились у церкви. Врени осталась снаружи, а брат Полди зашёл внутрь — помолиться и выпросить, а если не выйдет, то купить (на деньги Врени) новый священный знак. Прислонившись плечом к стене, цирюльница лениво разглядывала улицу. Ей надо было подумать.
— Какой у тебя забавный монашек, — промурлыкал над её ухом Липп. — Что тебе от него надо?
— Денег хочу, как всегда, — лениво отозвалась Врени. Проклятый вампир не успокоился.
— Деньги всем нравятся, — подхватил Липп. — Поделишься со мной, а?
— Липп, отстань, — стараясь, чтобы голос не дрожал, ответила цирюльница. — Иначе тебе или придётся убить меня или я на следующей встрече расскажу кому надо о твоих домогательствах.
