Может… может, если бы не все вот это, мы бы и разошлись.
Скоро.
Он бы понял, что любит других женщин. А я — что меня раздражают его привычки. Какие? Пока не знаю. Но какие-нибудь непременно раздражали бы. И мы бы начали ссориться. Из-за пустяков. Из-за пустяков ссорятся больше всего.
А потом остывать.
И… и может, дожились бы до момента, когда сам вид Ричарда вызывал бы глухое раздражение. Или нет? Теперь не узнаешь.
Времени не осталось.
— Убей… убей его! Ты должна…
— Помолчи уже, ведьма, — огрызнулась я. Клинок застрял. Это с какой силой его швырнуть нужно было? А с виду хрупкая женщина… и чем её Ричард помешал-то?
— Он… теперь все, не вынуть.
— Погодите, — Артан Светозарный склонился над телом. — В нем демон. И если вытащить клинок, демон может вернуться.
— Догадываюсь.
А если не вытаскивать, то умрут оба. Демон потому что клинок и создан убивать ему подобных. Ричард же — потому что с пробитым сердцем люди не живут. Да и… мнится мне, что за столько лет они с демоном сроднились.
— Я опять ничего не вижу, — Теттенике встала за моим плечом. — Значит… мир ждет, когда мы сделаем выбор.
Какой?
Совершать подвиг? Вырвать клинок и вонзить в демоницу, которая держится за меня. И… и она обманула. Тогда. Того мальчика, которым был Ричард.
Его мать.
И других тоже. Но она и сама была обманута. И еще не получается её ненавидеть. А решать надо. Тьмы становится больше.
И больше.
И вот уже серым прахом осыпаются колючие плети. Трещины ползут по колоннам, словно из белого мрамора вытянули саму суть. Мраморная крошка беззвучно падает в черные клубы. И я… я чувствую, как что-то становится не так.
Неправильно.
— Брун, постарайся найти дорогу! Тет, не сиди там! Я тебя узнала, хотя, конечно, неожиданно. Вытри сопли и руку давай… Яр?
— Тут я, — пробурчал рыжий мужчина, которого я точно видела впервые в жизни, но при том он казался мне смутно знакомым.
— Ты хоть понимаешь, что делать? — уточнила Ариция, поднимаясь.
— Нет, — бодро ответила Мудрослава. — Но что-то мы сделать должны, иначе нас точно сожрут… но у меня есть идея!
— Уже страшно, — Летиция закрыла глаза. — В любом случае стоит поспешить. Они возвращаются.
— Кто?
— Сама погляди…
И я, пусть сказано было не мне, подняла голову.
Тьма.
Тьма заполнила всю залу. И границы стерла, те, что каменные, что выбиты в полу. И другие, между живыми и… тьма вернула их.
Позволила воплотить.
И первым из нее шагнул тот, другой, так похожий на Ричарда.
— Что за…
— Это он, — демоница поднялась и растопырила когти. — Это…
— Просто призрак, — я удержала её. — Его давно уже нет. Их всех нет, но…
— Не здесь, — шевельнулись губы Летиции. — Что-то происходит… с миром… мир надо…
— Руку! — рявкнула Мудрослава. — И кровь… круг держим! Яр, слышишь? Постарайся… щит, Яр! Нам нужен щит!
Артан, склонившись, потянул меч из раны, и та плеснула темной, черной почти кровью.
А потом Ричард все-таки умер.
Больно.
В груди. И дышать получается через раз.
Больно. Память складывается. Бережно так. Кусочек к кусочку. И… и он стал демоном? Выходит. Ричард бы посмеялся, если бы сумел. Но и дышать-то получалось через раз.
Демоном.
Миры.
И границы. И нет надежных границ, получается. Мама… ласковое прикосновение.
— Помни, ты все-таки человек.
И немного демон.
Или наоборот? Демон и лишь самую малость человек. Соединили… ту тьму, что так стремительно таяла. И Ричарда, в котором почти не осталось души.
Идеальное стечение обстоятельств?
Или…
Она обманула. Та, что была в зеркале. Она… она знала. Про душницу. Про то, что она рано или поздно выберется. Знала и ждала. Правильно, ей нужен был удобный момент, такой, чтобы матушка приняла предложение. А… если бы нет? Она ждала бы дальше? Или все-таки…
Не получается думать.
То, что в груди, мешает. Дышать. Сердцу биться. Шевелиться. Его будто… будто игла в бабочке… кто-то из предков собирал бабочек. Ричард однажды наткнулся на коллекцию. Черный бархат, черные рамки. Стекло. И под ним — бабочки, проткнутые посеребренными булавками.
Он теперь знает, каково это.
Хреново.
И… сказать нечего. Силы уходят. Куда? Тьма поднимается. Теперь её не сдержать и, выходит, мир все-таки погибнет.
Тьмы стало слишком много. И демон заплакал. От боли. И от страха. И… и демоны растут медленнее. Этот — просто ребенок. Такой, каким был сам Ричард.
Дотянуться бы…
Чья-то рука вытащила клинок из раны, освобождая путь крови и тьме. И стало так больно… невыносимо больно. А еще демон плачет.
Демоны… хитрые коварные твари.
Нельзя верить.
А он все…
— Не вздумай! — этот крик донесся издалека. — Ричард… не вздумай умирать!
Он и не собирался.
Просто… больно.
И дышать нечем. Совершенно нечем дышать. А еще тьма кругом… откуда её столько. И демон все плачет. Где-то рядом… где-то совсем рядом.
— Тише, — сказал Ричард, поняв, что снова способен говорить. А вот дышать ему не надо. — Это скоро закончится. Ты где?
— Где, где, где? — отозвалась тьма.
А её стало слишком много, чтобы управиться. Но Ричард должен. Хоть раз в жизни он должен сделать все по правилам.
— Раз, два, три, четыре, пять, — голос Ричарда заглушал плач. — Я иду тебя искать… только прятаться не надо. Я не знаю, сколько у нас осталось времени…
Глава 47. О том, что принцессой быть непросто
«И многие скажут, что ни к чему девицам лишние науки? Да и вовсе не способен слабый женский разум постичь высокое искусство математики, не говоря уже об алхимии либо же философии. Однако скажу я так. Минули в прошлое темные времена, а потому люди образованные ищут себе и жен таких же, способных оказать мужу всякую помощь и поддержку. И это не говоря уже о том, что и ведение дома, и уход за оным, яко и за собою же, потребуют от современной дамы знаний…»
«Рассуждения о важности образования для успешной семейной жизни».
Мудрославу не учили совершать подвиги.
