— Там старик был, — она опять нос вытерла.
— Сопли?
— Да… где-то простыл. И… и я свое тело хочу! Я… вот доберусь до этой твари и… — она кулачки стиснула, а черные глаза нехорошо блеснули. — Старик сказал, что раньше дорога была. Короткая. Тайная.
Такая, о которой знает старик в городе, но не знает Ричард? Будь тут дорога, он бы не стал рисковать и идти морем. И каковы шансы её найти?
То-то и оно.
— Ясно… — я подумала, что опять же, самое разумное — забрать эту… этого… в общем, оборванца в Замок. Отмыть. Накормить. И отговорить от подвига. — Идем, тебе одеться надо.
— И тебе, — сказала Теттенике, снова шмыгая носом.
Потом выругалась.
И еще раз.
— Что? Иногда с людьми бывает, — проворчала она. — Но в юбке неудобно верхом.
— Я не собираюсь никуда ехать! И… и вообще! Мы их просто не догоним. Да к тому же… ты и я… и вот они еще, — я ткнула в легионеров, что не собирались вмешиваться и вообще притворялись, будто их тут нет. — Этого же мало. Там ведь всякое встречается…
Вспомнилась книга, которую мне случилось полистать.
А еще слово, Ричарду данное.
Он ведь…
Зеркало.
Зеркало, которое способно показать многое. Демон по ту его сторону. Стоит ли верить демону?
— Идем, — решительно сказала я. — Только с лошадью чего делать?
В лошадях я понимаю лишь, что они огромные, живые и нуждаются в уходе.
— На конюшню отведу. И растереть надо. А еще накормить. Он, бедный, совсем застоялся…
— Ты, — я обернулась и решительно ткнула пальцем в ближайшего Легионера. — Слышал?
Зеркало.
Зеркало никуда не исчезло. А ведь с него сталось бы. Но нет. Висит. Или стоит? Главное, что есть оно, темное, наглое, отражающее меня и…
— Это я, — Теттенике коснулась щеки. Здесь, рядом со мной, стоял смуглокожий оборванец. А в зеркале отражалась прекрасная дева.
От этакого несоответствия я слегка нервничала. Особенно в свете того, что я в зеркале вообще не отражалась, а это, помнится, не самая хорошая примета.
— Ты…
— Оно… волшебное?
— Еще какое, — мрачно сказала я. И потребовала. — Покажи тайную дорогу.
Зеркало просьбу проигнорировало.
Так… спокойно. Это все нервы и… и я ведь хочу увидеть Ричарда. На самом деле. И понять, что с ним все в порядке, что…
Чернота расползлась столь стремительно, будто с той стороны кто-то сдернул полог.
— Это…
Город.
Белые строения, дымкою подернуты. Статуя… странная какая-то. Дома кажутся игрушечными, но это потому что статуя огромная. Она наполовину затоплена, и из воды выступают лишь плечи и голова. Причем не понять, мужчина это или женщина.
— Они… они там? — шепотом спросила Теттенике и за руку меня схватила.
— Там…
На корабле.
Он вовсе выглядел крошечным. Этакая скорлупка, которая покачивалась на волнах. Паруса опущены. Но вот один раскрылся, чтобы повиснуть грязною тряпкой. Ветра нет. Корабль бессилен без ветра. А люди… людей не разглядеть, но они есть там. Как и чудовище с серебряной чешуей.
Длиннотелое.
Сперва я решила, что это змея, просто очень и очень большая. Кольца её тела появлялись из воды то тут, то там, вращаясь и вновь уходя в черноту.
— Что это за… — Теттенике стиснула мою руку, но боли я не ощутила. А потом вдруг лицо степнячки дрогнуло, и черты на нем изменились, будто сквозь один облик другой проглянул, настоящий. И в этом уже облике я её почти узнала.
— Надо… дорога… там… идти… иначе умрут. Все умрут. Она не знает. Не понимает. Она спешит исполнить договор, но ошибается! Она все сделает не так! И мы… мы умрем!
Слышала. В страшных муках.
А тварь, подняв из воды длинную узкую харю, раззявила пасть.
И главное, даже здесь я услышала протяжный крик. Мерзкий крик. Крик, заставивший Теттенике содрогнуться. Она вдруг закатила глаза и осела на пол.
Вот ведь.
И что мне делать?
Я обернулась к зеркалу, а то, словно издеваясь, погасло.
— Ну ты и дрянь! — не удержалась я.
А она лишь рассмеялась.
Та, что скрывалась по другую сторону.
Ничего. Хорошо смеется тот, кто…
— А теперь послушай меня, — внутри клокотала ярость. Это была очень холодная ярость, которая сделала мои мысли ясными. А планы — безумными. — Ты, конечно, древнее создание. И сильное. Но это ничего не значит. Сколько ты там сидишь? Много. Сотни лет. Тысячи. За это время мир изменился. Империи не стало. О ней забыли, как забыли и о тебе.
Я никогда не умела говорить вот так. Спокойно. С показным равнодушием.
Учусь?
Зеркало молчало.
— Не знаю, зачем, но тебе нужна я. Иначе ты не начала бы игру. Что ж, я готова. Пусть это будет глупостью, но… я приду. И она вон тоже. Две дуры.
Темнота.
— Только, чтобы мы успели вовремя, нужно постараться. Тебе. Ты ведь управляешь этим зеркалом, так? Стало быть, посмотри, есть эта самая зачарованная дорога, о которой девочка говорила.
Я выдохнула.
А зеркало… зеркало осталось неподвижным.
— В противном случае мы просто останемся в Замке. Может, конечно, ты и сумеешь обойтись без нас. Может… освободишься. Уничтожишь мир. И нас заодно. Что тебе нас жалеть.
Нечего.
Я бы не пожалела.
Зеркало вздохнуло.
— Но тебе ведь не этого хочется, так?
— Злая ты, — она появилась из темноты. И не одна. Младенец на её руках сидел тихо. И было в нем что-то донельзя неправильное. Я не сразу поняла, что именно.
Пропорции тела.
Слишком маленькая голова. Слишком длинные руки и ноги. Слишком худые и… и сам он похож на взрослого. На маленького взрослого.
— Мой сын. Ему надо. Отсюда. Мы долго ждали. Долго-долго. И он прятался. Но он умрет. Тут. А там… — она махнула рукой. — Там ему будет хорошо. Нам будет хорошо.
— Ясно.
Я ничего не поняла и поскребла рог.
— То есть… ты хочешь уйти из этого мира. Верно?
Демоница кивнула.
— И если я помогу…
Ребенок смотрел на меня синими-синими глазами. Ясными такими. И… и видел. Куда больше видел, чем хотелось бы. А потом он улыбнулся, и моя душа не то, что в пятки ушла. Она в подвалы замка провалилась. Сердце окаменело.
