От внезапного её вопля стекла зазвенели.
А замок содрогнулся. Вдруг взметнулась пыль, закружила серым облаком и… и исчезла.
Твою же ж…
Глава 13. О том, что животные любят ласку
«И запела тогда лесная дева. Голос её предивный весенними ручьями разлился по лесу. И на песнь её откликнулись птицы. Вышли к деве звери, поклонились. А последним выступил могучий бык черной масти с рогами огромными, меж которыми дом поставить можно. Коснулась она быка ладонью, и пал тот, где стоял. А дева тогда обратилась к охотнику так: «Добыл твой старший брат лося огромного. Добыл твой средний брат медведя могучего. Но вот тебе бык, равного которому не осталось в лесах королевских. Возьми его голову и отнеси своему отцу. Тогда-то и он, и прочие, восхитятся удалью твоей. Ты же в награду проси лишь право привести в дом жену по своему выбору». Поклонился деве молодец. Да так и сделал».
Сказ о деве лесной и королевском сыне.
Когда зубастая пасть зависла над палубой, Ричард подумал, что древние картографы не так уж и заблуждались, рисуя тварей морских. А ему-то казалось выдумкой. Ну не могли создания сии быть больше корабля.
Оказывается, могли.
— Интересно, сразу сожрет или как? — брат Янош разглядывал змея с философской обреченностью. — А шкура у него крепкая.
— Еще какая, — подтвердил Лассар с немалою охотой. — Некогда её по-всякому пробить пытались. И баллисты ставили, и жидким огнем кидались. И маги даже…
Змей, правда, отчего-то не спешил обрушиваться на корабль. Он выполз из воды, и теперь голова его покачивалась на тонкой шее, плавно переходившей в уже не совсем чтобы тонкое тело.
Ноздри раздувались.
И складывались.
И раздувались. А корабль полз к берегу. Медленно. Ветра нет… весла бы, но «Магда» — не весельное судно. От шлюпки уже и щепок не осталось.
И…
— Что они любят? — поинтересовался Ричард.
А змей тоненько засвистел. И в том свисте примерещился вопрос.
— Они часом не разумны?
— Не особо, хотя, конечно, умнее многих… попробуй поговорить.
С тварью, которой Ричард на один зуб? И о чем говорить? О погоде? Тиха сегодня ночь, самое оно для охоты… так. Успокоиться надо.
— Красивый, — сказал Ричард громко первое, что в голову пришло. И змей радостно свистнул, повернувшись другим боком. — Ты здесь давно?
Рядом с первой головой показалась вторая.
Потоньше. Поуже. И вообще было в ней что-то донельзя женское. И чешуя розовым отсвечивала. Или просто показалось?
— Я здесь никогда не был. Предки мои родом отсюда…
Голова наклонилась.
И опустилась. Опускалась она медленно. Очень, очень медленно. И Ричард застыл под взглядом ярко-желтых, словно из янтаря выточенных, глаз.
— Возможно, когда-то подобные тебе им и служили, — слова давались с трудом. А люди отступили. Куда-то взяли и… и может, пока Ричард отвлекает тварей, они попытаются спастись? Должны быть еще лодки. Или вплавь… нет, плавать здесь — так себе идея.
Помимо змеев может водиться что-то.
Тварь приоткрыла пасть и выдохнула. Зеленое облако полетело к кораблю, накрыло его. И кто-то закашлялся от зловония. Ричард задержал дыхание, надеясь, что облако это не ядовито.
Просто…
Где ему зубы чистить-то? Змею?
А корабль качнулся. И рядом с бортом из воды поднялся влажный бок чудовища. Серебряная чешуя переливалась в лунном свете. А кольцо росло, росло…
— Вот же ж…
— Угомонись, — буркнул Лассар. — Пока они просто интересуются.
Морда наклонилась.
Ближе.
И еще ближе.
И Ричард решился, выпустив на ладони тьму. Мягкий пуховой клок её заставил змея радостно заскрежетать.
— Тихо ты, — сказал Ричард, уже почти успокаиваясь.
Ему бы не помешал повелитель разума… или кто-то, кто разбирается в животных. Ричард заставил тьму подняться. Еще немного выше. И больше. Он скатывал из нее шар, черный, как нынешнее небо. А змей смотрел, радостно посвистывая.
А когда шар сорвался с ладони, змей вытянул длинный тонкий язык и слизал его.
Зажмурился.
Из ноздрей его вырвалось облачко тумана, а Ричард все-таки прокашлялся. От дыхания водного чудовища драло глотку.
А змей качнулся.
И ушел под воду, но слева с требовательным свистом появилась еще голова.
— Ты их того… подкорми пока, что ли? А то ветра нету и вообще… хрен его знает, сумеем ли подойти.
Дэр Гроббе смотрел на змеев.
И на берег.
И на Ричарда. Впрочем, все смотрели на Ричарда. Кажется, даже Легионеры.
Второй змей, проглотив сплетенный из тьмы шар, тоже исчез под водой. А вот третий нырнул, чтобы показаться с другой стороны.
— Молодой, любопытный… — проворчал Лассар, когда змеиная морда, которая была покрупнее конской, показалась над кораблем.
Теперь было отчетливо видно, что круглые глаза твари слабо светились, как и чешуя, от которой на досках оставался тонкий перламутровый след. Заскрипел и опасно накренился корабль.
— Тише ты, — сказал Ричард и, решившись, хлопнул по морде ладонью. — Потопишь сейчас.
Змей свистнул и приподнялся.
А чешуя у него сухая. И горячая, как не бывает у рыб. Крупная. Каждая чешуйка — с ладонь Ричарда, и не гладкая вовсе, а шероховатая.
С узором.
И дыхание тоже горячее.
И сам он… нет, Ричард далек от того, чтобы понять мысли змея, если они вообще имелись. Но вот сейчас он четко понимал, что зверь не опасен.
Что он и вправду молод.
Любопытен.
Что здесь, в закрытой бухте, ничего-то не происходит, а потому большую часть времени змеи спят, там, внизу, зарывшись в теплый мягкий ил. Иногда их сон тревожат, что люди, что твари.
Но змеи давно научились справляться и с тем, и с другим.
Стражи.
Вот, пожалуй, именно, что стражи. Созданные для этого в незапамятные времена, змеи и ныне помнили о том, что должны делать.
Охранять.
Не пускать.
Никого. Никого из тех, кто не знает, как обозначить себя. А Ричард, выходит, знает… или просто повезло.
— Послушай, — почему-то не отпускало такое же ясное ощущение, что змей превосходно понимает человеческую речь. Или не совсем речь? Тьма тоже умеет говорить. И если так, то это шанс, которым стоит воспользоваться. — Во-первых, нам надо туда.
