Красивый. Пожалуй. Очень даже красивый. Правильные черты лица, в которых чудилось что-то женское. Но… это просто взгляд.
В прошлое.
И… и он шел медленно, опираясь на открытый паланкин, в котором возлежала девушка удивительной красоты. Она была бледна и по высокому лбу катился пот.
Вот…
В темных глазах её застыла боль, словно она знала…
— Эй, — голос демоницы почти разрушил видение. — Ты… все нормально? Мы дошли.
— Дошли, — губы девушки в паланкине дрогнули. — Вы… дошли.
А Теттенике уточнила:
— Еще нет.
До Императорской дороги, вдоль которой выстроились статуи — а ей казалось, что они стоят на границе площади — оставалось пару шагов.
И снова заорали рога.
Загремели барабаны.
А паланкин опустили. Император подал руку, сказав:
— Пора, возлюбленная моя. Народ желает приветствовать ту, которой ныне принадлежит…
И рев толпы стал ответом.
Глава 33. Где открываются пути
«Взяла тогда ведьма рушник расписной, расшитый бисером да нитями драгоценными. Молвила слово тайное и кинула наземь. Потекли тогда реки, поднялись леса дремучие, загудели над головой молодца дубы столетние. И небо сделалась темным, будто посередь дня ночь наступила. Ведьма же молвила: «Ищешь сокрытое от глаз людских? Да ни одна тропа явная не ведет к горе зачарованной, к замку хрустальному, с вратами да золотыми. Вот тебе дорога сокрытая. Сумеешь пройти? Твоя сила. Твоя удача». Тогда-то ступил молодец на ручник, да поклонился ведьме, благодарствуя за помощь».
Сказ о том, как Вольга-молодец нареченную искал
Брунгильда погладила секиру.
Странно… место-то такое… слухи про него даже на Островах не самые добрые ходили, а тихо тут. Спокойно. И сожрать никто не пытается.
Преувеличивали.
— Не выходит, — с тоской произнесла Ариция и пот со лба смахнула. — Что-то… не получается.
— А ты старайся лучше! — Летиция стояла с закрытыми глазами.
— Я стараюсь!
— Девочки, не ссорьтесь, — попросил государь всея Вироссы.
Все-таки несерьезный он. То ли дело батюшка. Сразу видно, что и силен, и грозен. А этот хмурится, хмурится и коленку голую скребет.
Никакого величия.
— А ты дракона своего позвать не позовешь? — обратилась Летиция к Мудрославе.
— Не выходит… такое вот… то чувствую, то нет. Она где-то рядом, а пробиться не выходит. И с каждою минутой… будто что-то… не знаю, как сказать. Мешает? Как будто шепот в голову лезет. И такой сильный, что никак не отбиться. И того, другого, я тоже больше не чувствую. Он шел за Теттенике, смотрел, а потом раз и… оборвалось все.
— Он жив, — сказала Ариция. — И прячется. Но и все.
— Оживает, — Летиция облизала потрескавшиеся губы. — Они оживают. Они… и город тоже. Надо спешить.
— Может, ты опять кого из местных поднимешь? Пусть дорогу укажет, а?
— Я пробовала. Но они тоже ускользают.
— И что делать станем?
— Я могу на дерево взобраться, — предложил несолидный государь. — Или на крышу…
Брунгильда покачала головой.
— Так мы далеко не уйдем, — сказала она. — Часто придется взбираться. Да и не все-то видно.
— Есть другие предложения?
— Можно… — она почувствовала, как щеки полыхнули румянцем. — Попробовать. Путь открыть. Раз уж я пути открываю.
А то получается, что никакой-то от нее пользы. Кто-то драконом управляет, кто-то с покойниками беседует, а кто-то поднимает мертвых тварей.
Брунгильда же…
Она дочь Островов, моря и ледяного ветра. Камня, из которого родятся скальные сосны и люди, крепостью своей им не уступающие. Она… она должна сделать хоть что-то.
— Он ведь сказал, что я могу открыть путь, — она оперлась на секиру. — И если не из города, то туда…
Она махнула рукой.
— А получится? — с сомнением поинтересовалась Летиция. — А то ведь… мало ли где это «туда» будет.
Мудрослава просто кивнула.
Ариция задумалась.
— Я бы, пожалуй, рискнула, — сказала она. — Потому что сами мы тут можем блуждать до ночи. И потом еще столько же. И так до тех пор, пока нас все-таки не сожрут.
Она потерла руками и сказала:
— Давай.
— Что давать?
— Открывай. Путь. Я даже готова первой пойти, настолько все это… утомило, — она явно собиралась сказать что-то иное, но все кивнули, соглашаясь, что именно в усталости дело.
А Брунгильда вздохнула.
И подумала, что вот кто её за язык-то тянул? Могла же промолчать, раз уж все забыли. Шли бы себе… вон, на крыши есть кому взбираться. И на дерева.
И вообще…
Как-нибудь дошли бы.
А теперь чего?
— Я… не уверена, что выйдет.
— Поздно, — мрачно произнес виросец. — Если я чего-то понимаю, то лучше бы все-таки что-то да вышло… а то вон.
И указал куда-то вперед.
— Там… там…
— Мертвецы, — меланхолично отозвалась Летиция. — Только без душ. Я с ними не договорюсь.
— Я тоже… я в них вообще ничего не чувствую!
Брунгильда сглотнула.
Существо, которое заметил государь всея Вироссы, двигалось медленно. Издали оно походило на человека. Уродливого, перекошенного на один бок человека с чересчур длинной рукой, которая почти касалась земли.
— Там… еще один.
— Не один, я полагаю, — виросец нахмурился и уставился на свои руки. — Щит… как его ставить?
— Также, как путь открывать! — рявкнула Мудрослава. — Давайте… убежать от них не выйдет.
— Почему?
— Лично я долго не пробегу. Знаешь ли, не учили… царевнам бегать не по чину. А они вот могут долгехонько. Просто загонят.
Тварь была покрыта лохмотьями серой то ли одежды, то ли кожи.
И уродлива до крайности.
— У меня секира есть, — Брунгильда вцепилась в нее обеими руками. Но уже знала: не поможет.
— Ты лучше того… путь открой. Дверь. Чего-нибудь открой! Будь человеком!
Она и есть человек, но…
Путь.
У нее получалось… то есть, в прошлое получалось, но там Брунгильда была не одна. И… и кровь! Кровью Никас поделился. Так… кровь стала связующей нитью. А здесь?
