Ксандр поднял голову.
— Свет… яркий. А запахи наоборот. Почему?
— Ну… — Ариция прикусила губу. Говорить или нет? Матушка, когда они с Лети что-то такое утворяли, всегда просила говорить. Правду. И обещала, что тогда не станет ругать. Но все равно потом ругала… а с другой стороны, он ведь поймет. Рано или поздно
Это он просто пока не сообразил.
Голова ведь болит. И думать тяжело. А поймет и тогда…
— Может… потому что… вы немножечко живой? — робко спросила она.
— Я мертвый.
— Были.
— Мертвые не оживают.
— Как правило. Иначе это было бы до крайности неудобно.
А глаза у него красные и слезятся. И бледность эта… то есть он все еще бледный, но теперь с характерным сероватым оттенком, который бывает у живых людей после долгой болезни.
— Но вот… понимаете… у меня дар.
— Дар, — послушно повторил Ксандр.
— Так мне сказали… я Дарительница Жизни.
— Это сказка.
— Ну… тогда будем считать, что с вами приключилась сказка! — Ариция радостно уцепилась за возможность. — Или чудо! Скажем… вот святая Ульрика как-то помолилась Пресветлым Девам во здравие почившего её брата, и он исцелился, а потом открыл глаза. Или наоборот. Честно, толком уже не помню. Главное, ожил! А стало быть, возможно! Если вы чисты душой и крепки верой.
Подумалось, что вот последнее это она зря. Что… какая у лича вера? Или чистота души? Он же ж тварь кровожадная… ну или просто проклятая, поскольку кровожадности прежде за Ксандром не наблюдалось.
В общем, случай был явно не тот.
Ксандр повернулся и поглядел этак, задумчиво.
— И глаза у вас не черные! — встрепенулась Ариция. — А… серые.
— И голова болит.
— Точно. Голова — это ведь аргумент!
— Смотря для кого, — он опять поморщился. И потрогал голову. Потом зажал одной рукой другую. — Сердце… бьется.
Ариция сделала шаг. И еще один.
— Вы… позволите?
— Если вскрывать не станете, — он протянул руку. На белом запястье вспухли синеватые сосуды. Но пульс был. И сердце билось. И еще он определенно дышал.
— Пока воздержусь.
— Очень обнадеживает.
— Мне кажется, вы надо мной издеваетесь.
— Вам кажется.
Ариция руку выпустила. А потом поинтересовалась.
— А вообще… что вы тут делаете?
— Сам бы знать хотел, — он поднялся и застонал. — Мать вашу, как же… больно быть живым!
— Что такое?
— Руки… ноги… все, чтоб вас…
— Меня не надо, — Ариция потрогала упомянутую руку. — У вас просто мышцы задеревенели. Еще, возможно, не привыкли… если свои. Ему я из земли делала. И из того, что придется.
Виверн растянулся на брюхе, и лапы раскинул. И глаза прикрыл.
— Но от него остались одни кости. А вы вон, хорошо сохранились, в первозданном, так сказать виде.
Её буравили взглядом, и видят Пресветлые, благодарности в этом взгляде точно не было.
— То есть… это вы?
— Не совсем, чтобы я, — она попыталась сдавить затекшую мышцу, но та была отвратительно твердой. Вот прямо почти деревянной. — Так… получилось. Мы шли через площадь.
— Куда?
— Ко дворцу, конечно.
— К демону.
— Естественно.
— Что может быть естественного, чтобы идти к древнему кровожадному демону, вместо того, чтобы попытаться спастись от него?
— Вы придираетесь, — Ариция согнула и разогнула руку Ксандра. Тот всхрюкнул. — Попытайтесь расслабиться… и вообще, назад было далеко.
— А к демону близко?
— Она в целом неплохая…
— Вы даже познакомиться успели?
Рука дернулась. И Ксандр пошевелил пальцами.
— Немного. На самом деле мы подумали, что выбраться у нас точно не выйдет, а если демон милый, то есть шанс договориться. К слову, люди благородного происхождения не ругаются.
— Это… смотря как их доводить.
— Хотите сказать, что я вас довела?!
— Нет, конечно, — руку у нее отобрали и нагло сунули другую, будто Ариция обязана тут вчерашнему покойнику мышцы разминать. — Это ведь не вы взяли и куда-то подевались… ушли… из зачарованного и хорошо охраняемого Замка, чтобы очутиться в древнем проклятом городе, куда и Легионеры не суются! Это не из-за вас пришлось в срочном порядке организовывать это…
— Что это?
— Спасательную экспедицию.
— Мы не просили, — она почти даже решила обидеться, но потом передумала. Место для обид не самое подходящее. Да и в целом… и вправду глупо получилось. — И вообще, это у вас чернокнижник завелся. А мы — пострадавшая сторона.
На это Ксандр ничего не ответил. Вот только серость с лица слегка отступила, да и в целом вид у него сделался более… живой, что ли.
Руку он сгибал и разгибал уже сам. И пальцами шевелил.
— Так как все-таки…
— Ну… мы шли через площадь. У Летиции дар… она видела, как люди погибали. А еще они, оказывается, не ушли. В смысле, души. И она решила их отпустить, но у одной у нее не хватило бы сил. Тогда мы создали круг. И кровью обменялись. Сил стало много, но что-то пошло не так. Вот он ожил.
Ариция указала на виверна, что вытянул шею и свистнул, подтверждая, что и в самом деле ожил.
— А теперь вот и ты… в смысле, вы.
Приличные принцессы не тыкают. Тем более спасителям.
— Да ладно, — отмахнулся Ксандр и опять скривился. — Просто… отвык уже.
— Значит, вы за нами, да?
— Да.
— И давно?
— Сказал бы, что нет, но, честно говоря, не уверен. Высадились мы вчера, ночью уже. И лагерем встали на берегу. Я решил пройтись, посмотреть, что к чему. Для живых этот город опасен.
— И как? Посмотрел?
— Посмотрел… нашел следы живых. Я ведь все-таки лич. И чую… думал, повезло. Сейчас найду кого-нибудь. Выведу. Сам выбрался к площади. А там туман. И… видел кое-что. Несбыточное.
Он посмотрел на свою раскрытую ладонь. Повернул одной стороной. Другой. Вены выделялись темными линиями на излишне светлой коже.
— А я опять… не того?
— Понятия не имею, — честно сказала Ариция. — Обычно я, если кого и поднимала, то ненадолго. Упокаивала после. Меня еще нянечка учила убираться за собой.
— Похвально. Весьма.
И снова почудилась насмешка.
