Почудилась.
Кто в здравом уме будет смеяться над некромантом, пусть даже и неопытным.
— Что ж, хотя бы вас я нашел.
Какая потрясающая самоуверенность! Между прочим, это наоборот, Ариция его нашла.
— А остальные где? — поинтересовался Ксандр.
— Понятия не имею. Когда… Летти не справилась, я попала будто… не знаю, тоже видела кое-что.
Она покосилась, пытаясь представить вот этого наглого самоуверенного типа в качестве жениха. Нет. Бред. Полнейший.
— А потом очнулась. Мы все. На лестнице, кажется. Только-только очнулись, а потом опять туман. И я вот тут. И пошла искать кого-нибудь…
— Понятно, — Ксандр еще пошевелил руками и прислушался к себе. — Знаешь… ты больше так не делай.
— Как?
— Не воскрешай мертвецов без предварительного на то их согласия.
Можно подумать, она это специально…
— Вообще… — Ариция нехорошо прищурилась. — Я, безусловно, не уверена, что получится, но вполне могу попробовать вернуть все как было…
— Не надо! — Ксандр даже подпрыгнул. — Просто… вдруг да получится слишком хорошо. Мне еще рано окончательно упокаиваться.
Он вдохнул полной грудью.
И закашлялся.
— Проклятье… живым быть — довольно неудобно.
Извиняться Ариция не собиралась. И… и вообще, сам виноват. Осталось придумать, в чем именно.
— Ричарда найти надо. И остальных.
— И демона.
— Без демона я бы обошелся, — он вздохнул. — Но, сдается мне, вы правы…
— Снова «вы»?
Ей предложили руку и Ариция, подумав, согласилась. Собственно говоря, она даже рада была. Нет, не руке. Рука — это так себе… просто рука. А вот то, что она больше не одна — это… это стоит того, чтобы потерпеть все остальное.
— Скажите, — Ариция поглядела на спутника. — А… вы ощущаете разницу? В состояниях? Помимо головной боли?
— Ощущаю.
Он слегка поморщился.
— Руки?
— И ноги. И спина… и… мне когда-то ребра сломали, давно, молодым был, глупым. Горный тарх повалил, а это такая тварюга… доспех подрал, что бумагу. Ну и бок тоже, — Ксандр даже потрогал упомянутый бок. — Братья сшибли. А я долго потом валялся. Ребра зажили, но иногда болели. Как сейчас. И шрамы тянула. Еще в животе пусто. И тошнит… вам подробно надо?
— Желательно.
— Зачем?
— Ну… запишу. Оставлю для потомков.
— Главное, чтоб только записи. Наглядным пособием я быть пока не готов.
— Пока…
— В принципе!
— Пока!
— Потомков у тебя еще нет.
— Временно, — отмахнулась Ариция. — Вот мир спасем и появятся… к слову, как ты к детям относишься?
— Я?! — никогда еще на нее не смотрели с таким искренним ужасом. — Это тебе тоже… для записей?
— Конечно, — бодро соврала Ариция.
И вспомнилось, что… на нем неплохо смотрелся тот черный костюм. Строго и изысканно.
Да…
А дорожка вывела к двери, за которой обнаружился короткий коридор. И еще один. И… и она окончательно запуталась в этих коридорах. А Ксандр вел. Уверенно. Словно точно знал, куда идти. И остановившись перед очередной золотой дверью, посмотрел сверху вниз.
— Она здесь.
— Ты…
— Слышу. Слабо, все-таки на живых тьма действует иначе, чем на мертвых, но слышу. Она ждет. Все ждут. Надо же… столько лет, а все ждут.
Удивление.
И… тоска.
— Погоди, — Ариция вцепилась в руку. — Ты её слышал?
— Когда был мертв? Да… слышал. Много яснее. Не только я. Она звала всех… и все пришли. Все, кто сумел.
Кривая улыбка исказила это, почти неживое лицо.
Глава 42. Где круг почти собирается
«И увидела она в зеркале волшебном существо столь отвратительное, что и глядеть-то на него не получалось. Было оно криворото и кривобоко, со шкурой серой, многими язвами покрытою, с редким волосом и белесыми глазами. Смотрело существо на деву и скалилось.
«Кто это?» — воскликнула тогда дева.
«Ты, — ответствовала ей ведьма. — Таково отныне истинное твое обличье. Ибо отдала ты душу свою, обменяла её на красоту. И чем краше становилась ты, тем страшнее — душа».
Заплакала тогда дева. Но поздно уж было»
Нравоучительная история о тщеславной девице и коварной ведьме.
Мудрослава осознала, что её несут. На руках. И держат бережно. Она полулежала, прислонившись к металлу, но почему-то теплому. И это было не тепло разогретого солнцем железа. Скорее уж от того, кто заковал себя в это железо, исходил жар.
Мудрослава открыла глаз.
Второй.
Надо… сосредоточиться. Успокоиться. И разобраться. Со всем. Боги… а ведь еще недавно она страдала от того, что жизнь её скучна и бессмысленна.
Лассар.
Она узнала шлем.
И тьму, что еще клубилась под забралом. И… и вообще ошибиться сложно.
— Здравствуйте, — сказала Мудрослава, пошевелившись. — Я очень рада, что вы здесь…
Вряд ли он один.
Значит… значит, их все-таки спасают. И даже, если судить по Мудрославе, успешно. Что произошло-то… она помнила.
Смутно.
…была площадь.
Туман. Сила, которая стремилась сквозь сцепленные руки. Ощущение, что тебя пронизывает могучий поток этой самой силы и… и с той, с другой стороны, метались души. Их Мудрослава даже увидела, ужаснулась и порадовалась, что в обычное время они сокрыты от взгляда.
Жуть жуткая, если подумать.
Тогда подумать она не успела, потому что сила вдруг рванулась и вырвалась, выплеснулась на площадь неудержимым потоком, а она, Мудрослава, наверное, потеряла сознание.
Точно.
И еще сон видела.
Чудесный.
Нет уж…
Потом оказалось, что сон — это даже не сон… корона, бояре… разве оно ей надо на самом-то деле? Нет уж. А потом… потом опять туман. Кажется, этак она начнет туманов бояться.
— Эй, — она постучала по доспеху. — Все уже… поставьте меня на ноги! Я вполне способна передвигаться сама!
Ничего.
Идет… спокойно так идет. А доспех твердый, и руку ободрать недолго. На неё же и вовсе не взглянули. И это совершенно точно не нормально. Хотя, конечно, в нынешних обстоятельствах сложно сказать, что есть нормально.
