К счастью, она додумалась надеть огромные, размера на два больше, чем нужно, резиновые сапоги, оставшиеся в доме не то от Марии, не то от предыдущих жильцов. Но потоп все же испугал ее – от одного вида зеленой воды, зловеще колыхавшейся уже на уровне лодыжек, не терпелось поскорее сбежать. Она неловко шагнула вперед, одной рукой держа потрепанный кожаный чемодан, а другую прижимая ко рту и носу, пытаясь хоть как-то защититься от серного смрада. Даже этот знакомый, характерный дух Венеции – Фрэнки давно привыкла, что так пахнет вода, посуда, да и ее собственное тело, – сегодня казался острее, интенсивнее. Она уткнулась носом в шарф, стараясь не дышать. Было в этой вони что-то звериное, тянуло гнилью, от которой тошнота подкатывала к горлу.
Без гондол дорога к вокзалу заняла целую вечность. Она без конца сворачивала из одного переулка в другой, обходя те тупики, которые помнила, выбираясь из тех, что заставали врасплох. Несколько раз едва не бросила чемодан, который словно тянул ее под воду, поднимавшуюся все выше и выше, но все-таки продолжила путь со своей поклажей, подгоняемая горячей, насущной необходимостью как можно скорее уехать из Венеции. Вздрагивая всем телом под тяжестью чемодана, проливным дождем, немилосердными порывами ветра, она перешла мост Риальто. Миновала кампо, затем второе, третье; одни узнавала, другие, пусть даже смутно знакомые, из-за наводнения казались чужими. Не раз и не два она понимала, что заблудилась, что понятия не имеет, где находится и где выход из этого лабиринта улиц, и в такие мгновения даже не пыталась сдержать возгласа ярости. Но упорно шла вперед, зная, что отыскать выход необходимо – надо сбежать, убраться отсюда, пока еще не слишком поздно.
Чемодан тормозил Фрэнки, путался под ногами. О содержимом его, которое едва ли удастся донести до вокзала сухим – дождь и ветер усиливались с каждой минутой, – она старалась не думать. Лишь настойчиво двигалась к цели, склонив голову, сощурив глаза и отказываясь внимать страху, шептавшему на ухо, что происходит нечто аномальное, что так не может, не должно быть.
Дрожащая, промокшая до нитки, Фрэнки толкнула дверь вокзала, но не увидела никого, кроме нескольких служащих. Ни единого пассажира. Страстно желая хоть ненадолго укрыться от дождя, она все же в нерешительности замерла на пороге, точно забрела куда-то, где чужакам не рады. В здании стояла пронзительная тишина. Даже молотивший по крыше дождь не заглушал эха ее шагов, разносившегося по пустынному вестибюлю.
Служащий в кассе, услышав ее вопрос, покачал головой:
– Поездов уже нет, синьора.
Фрэнки не слишком удивилась – в глубине души она знала, что так и будет, просто отказывалась верить. Теперь, когда от реальности было не скрыться, пришла настоящая паника. Бежать некуда.
Кассир жестом указал на улицу, туда, где с неба хлестала вода, а ветер стремительно превращался в ураган:
– Вода не уходить.
Фрэнки ничего не поняла.
Он умолк, подыскивая слова.
– Радио? – спросил он наконец.
– Нет, у меня нет радио, – дрожащим голосом отозвалась она. – И я не говорю по-итальянски.
Кассир сочувственно кивнул, и Фрэнки едва не спросила, чему он сочувствует больше – отсутствию радио или неспособности понимать местный язык.
– Такой дождь, – сообщил он, указывая на потолок, – не нормальный.
От одного взгляда наверх ее передернуло. Она снова повернулась к кассиру:
– Что мне делать?
Фрэнки не привыкла оказываться в подобных ситуациях. Она много лет сама справлялась с любыми напастями и гордилась своим умением жить, ни на кого не рассчитывая. Временами ей хотелось, чтобы кто-то оказался рядом, как, например, той ночью, когда она позвонила Джек, но никогда прежде ей не требовалось присутствие другого человека. Во всяком случае, не в практическом смысле. Теперь же она понятия не имела, куда идти, что делать. Знала только, что не хочет возвращаться в палаццо. Одно воспоминание о фигуре в окне заставило ее крепче ухватиться за ручку чемодана.
– Синьора. – Кассир протянул руку сквозь решетку, будто испугавшись, что она упадет.
Фрэнки даже не замечала, что нетвердо стоит на ногах.
В ту же секунду лампы погасли и вокзал погрузился во тьму.
– Вам надо в безопасность, синьора.
Глава 18
В половине седьмого в дверь позвонили.
Фрэнки не двинулась с места, лишь поднесла к губам бокал, и вино разлилось по онемевшему языку, окутало онемевшее сознание. На секунду она испугалась, что не закрыла дверь, но тут же вспомнила, как повернула ключ в замке, как услышала приятный щелчок и ощутила тусклую надежду: теперь тому, что живет на другой половине палаццо, не пробраться внутрь. Все прочие страхи она утопила в вине.
Окна смотрели наружу черными провалами – вернувшись с вокзала, Фрэнки не стала включать свет, темнота куда лучше соответствовала ее настроению, – а значит, звонивший, кто бы это ни был, наверняка подумает, что хозяева уехали. Единственным источником света в гостиной было слабое пламя свечи.
Кто бы это ни был.
Ха.
Будто неясно, кто звонит. Да кто это может быть, кроме нее? Фрэнки сделала еще один долгий, задумчивый глоток. Предпочла бы чего покрепче, но после их с Леонардом возлияний предыдущим вечером в баре осталось только вино, а все магазины, попавшиеся на обратном пути, были наглухо заперты из-за непогоды.
Трель звонка снова разнеслась по палаццо, подчеркивая и без того до боли очевидную пустоту, полнейшее одиночество. Но Фрэнки все же не спешила открывать. Одной быть не хотелось, но компании Гилли хотелось и того меньше. Раздался очередной звонок.
До чего настырная девица.
Позже Фрэнки гадала, как поступила бы, не прикончи она к тому моменту уже полбутылки вина. Скорее всего, скрылась бы в ванной, пустила горячую воду и сделала вид, что никого нет дома. Именно это подсказывал здравый смысл.
Но той ночью ей было не до здравого смысла.
В дверях, дрожа, стояла Гилли, а позади нее бушевали ветер и дождь. С возвращения Фрэнки стихии разыгрались лишь сильнее, а вода доходила уже до середины икры, и если сама она предусмотрительно натянула резиновые сапоги, то девушка явилась в обычных туфлях без каблука. Вместо того чтобы посочувствовать ей, Фрэнки нахмурилась:
– Что вы здесь делаете?
– Пришла извиниться, – начала Гилли, зябко ежась. И, угадав сомнения Фрэнки, добавила: – Пожалуйста, Фрэнсис. Не прогоняйте меня. Погода просто жуткая. – Она помолчала. – А я не хочу торчать в холодном отеле среди незнакомцев. В такие моменты хочется быть с друзьями.
Фрэнки слегка удивилась, услышав эти слова. После всего, что случилось, после всех обвинений, которые она швырнула Гилли в лицо, как-то не верилось, что та продолжает считать ее подругой.
Гилли тем временем открыла сумку.
