Выйдя на улицу, Фрэнки вдруг почувствовала, как встают дыбом волосы на затылке – и вовсе не из-за холода. Приподняв зонтик, она огляделась. По другую сторону дороги, разбавляя черноту ночи теплым, желтоватым сиянием, светилась вывеска местной забегаловки. Людей видно не было. Уже свернув с центральной улицы, Фрэнки то и дело ловила боковым зрением какое-то движение, мельтешение теней впереди и позади, и все гадала, есть ли оно на самом деле или это всего-навсего дрожит, преломляясь о мутную пелену дождя, неверный свет. По спине бежал пот, все тело снова зачесалось.
Торопясь вернуться домой, Фрэнки ускорила шаг; даже деревья, даже кусты рододендрона в темноте выглядели зловеще. Один раз она споткнулась из-за непривычной тяжести резиновых сапог на ногах. С трудом удержав равновесие, выругалась – темнота стояла почти непроглядная, фонарей здесь не было и в помине (слишком далеко от главной улицы), и свет лился лишь из редких окон, которые еще не погасли в этот поздний час. Подходя к дому, мысленно уже согреваясь у камина с чашкой горячего чая в руках, Фрэнки вдруг увидела посреди улицы человека – искаженный, смазанный дождем силуэт. Она застыла, затаила дыхание, с ужасом осознавая, как громко топала, сколько наделала шуму. Заморгала, силясь убедить себя, что это всего лишь очередной куст, а то и мусорный мешок. Что это богатое воображение снова сыграло с ней злую шутку.
Но тут в темноте сверкнули рыжие волосы.
Фрэнки выдохнула, в стремительно остывающем воздухе на мгновение повисло облачко пара. Она решительно сделала шаг, затем другой. Мысленно подбодрила себя – не глупи! – но произнести эти слова вслух не решилась. Бывает, померещилось. Немудрено, в такой-то темноте, да еще под дождем. Наверняка это кто-то из местных ребят. Фрэнки частенько видела, как они курят на улице ночами. Молодым вечно не спится.
Она старательно напрягала зрение, пытаясь разглядеть во тьме клубы сигаретного дыма, будто это могло послужить неоспоримым доказательством ее гипотезы, но ничего не увидела, да и пахло лишь влажной землей. Фрэнки кожей ощутила ледяное, лютое дыхание страха. Загадочная фигура пошевелилась, и, хотя из-за сильного дождя трудно было отчетливо разглядеть ее, уследить за движениями, Фрэнки различила, как она складывается пополам, падает на четвереньки. Каблук сапога угодил в рытвину, Фрэнки споткнулась.
– Гилли? – Имя встало поперек горла, и она почти выкашляла его наружу, искаженное, невнятное, будто последнее слово утопающего.
Она упала, и тут же зрение прояснилось.
В паре футов от нее, блестя в темноте глазами, стояла лиса. Фрэнки огляделась, но больше никого и ничего рядом не было. Лиса снова шевельнулась, ее рыжий мех сверкнул в свете, льющемся из соседского окна. Вот что это было. Никакая не покойница, всего лишь лиса, которых в этой части города в последнее время развелось столько, что матерям наказывали не оставлять младенцев в саду без присмотра.
Опершись на расцарапанные, кровоточащие ладони, Фрэнки поднялась и отогнала лисицу небрежным взмахом руки. Та на мгновение замешкалась, не отводя глаз, затем развернулась и потрусила прочь.
С грохотом захлопнув дверь, Фрэнки заперлась изнутри и медленно выдохнула. Дрожащими пальцами отбросила с покрытого испариной лба выбившуюся прядь. Раздеваться она не стала. Прямо в одежде забралась под плотное, тяжелое одеяло, лежавшее на кровати, потянула его на себя и укрылась с головой, затаилась в душной, непроницаемой тьме своего кокона. Лежа с открытыми глазами, она прислушивалась к незнакомым шорохам в собственной квартире.
Фрэнки проснулась много часов спустя, в залитой солнцем спальне, вся мокрая от пота, и лишь тогда поняла, что с вечера забыла выключить свет.
Глава 24
Джек, явившись с утра пораньше, как обычно, ворвалась без приглашения.
– Мы идем завтракать, – заявила она с порога, но, увидев Фрэнки, осеклась. – Выглядишь ужасно.
– Поздно легла, – вздрогнув, объяснила та.
– Прости. Я подумала, нам обеим не помешает развеяться. Заодно хотела убедиться, что тебя не слишком подкосили новости о Гилли. – Она оценивающе оглядела мятую одежду подруги. – Но вместо этого убеждаюсь в обратном.
– Я в порядке, – поспешно возразила Фрэнки. – Просто… – Она замешкалась, раздумывая, чем бы объяснить свой потрепанный вид. – Просто Гарольд заходил.
Джек застонала.
– И чего хотел этот кровосос?
– Хотел роман.
– И? – пристально глядя на нее, допытывалась Джек.
– И… – Фрэнки умолкла, разрываясь между желанием ответить, что Гарольд ушел несолоно хлебавши, и страхом, что эти двое непременно где-нибудь встретятся, разговор зайдет о рукописи, и тогда, поняв, что ей солгали, Джек станет задавать вопросы. – И случайно наткнулся на одну мою старую рукопись. Не для публикации даже, так, эксперимент.
Джек улыбнулась от уха до уха.
– И ты молчала? – выдохнула она, всем своим видом выражая восторг.
– Это правда старый текст. – Ложь едва не застряла в горле. – Я про него и думать забыла, а Гарольд не постеснялся порыться в моих книгах и вот нашел. (Хоть в чем-то обманывать не пришлось.)
Джек просияла.
– Я страшно тобой горжусь, Фрэнки. Когда можно будет прочитать?
– Что?
– Рукопись. Когда можно прочитать?
Прежде Фрэнки всегда показывала свои черновики Джек. Доверяла подруге все: первые наброски, переписанные главы, – все, кроме этой рукописи, которая никогда и ни за что не должна попасться ей на глаза.
– Я вообще не предполагала, что ее кто-то будет читать.
– Но раз Гарольда она привлекла, значит, что-то в ней есть. Ты знаешь, я от этого типа не в восторге, но вкус у него отменный. Так что показывай. – Она начала было снимать пальто, но вдруг замерла и сунула руку в карман: – Ой, совсем забыла.
– Что такое? – спросила Фрэнки.
– Твоя почта. Захватила по дороге. Если честно, я иногда не понимаю, как ты вообще выживаешь, – заявила Джек, перебирая письма, скопившиеся за последние несколько дней, забытые в почтовом ящике. – Это, похоже, из суда. Интересно, что там, ты, наверное, за радио не платишь? – съязвила она.
Фрэнки взяла у нее письмо, провела подушечками пальцев по конверту – тот казался плотнее обычного, а ее имя было напечатано на редкость ярко и отчетливо. Явно что-то посерьезнее счетов.
– Странно, – пробормотала она, гадая, что это может быть. Вернувшись в гостиную, она отыскала на полке нож для бумаги и вскрыла конверт.
Внутри оказалось короткое письмо, и, водя глазами по строчкам, вникая в их смысл, Фрэнки чувствовала, как внутренности сковывает тем же ледяным ужасом, что и прошлой ночью.
– Что там? – спросила Джек, подходя ближе. Когда Фрэнки не ответила, она выхватила письмо и принялась читать его вслух.
– Это повестка в суд, – сказала Фрэнки, слыша себя будто со стороны. – Требуют явиться на предварительное слушание по факту гибели Джиллиан Ларсон.
