— Ты побледнела, Катя. Всё в порядке? — обеспокоенно спрашивает мужчина.
— Я… — возвращаю взгляд к нему. — Мы в открытом море уже, да?
— Тебе страшно?
— Немного, — передёргиваю плечами и плотнее запахиваю плащ.
— Замёрзла? Тут есть тёплые пледы, — Макарский привстаёт, поднимает сиденье диванчика и выуживает оттуда мягкое покрывало, набрасывает его мне на плечи и так и остаётся сидеть рядом. — Первый раз в море всегда страшно. Мне тоже было не по себе.
— Вон они! — выкрикивает водитель катера, сбавляя ход. — Смотрите!
Страх сам будто растворяется, когда я привстаю и даже отсюда вижу, как над водой то тут, то там, совсем рядом с нашей лодкой, показываются гладкие тёмные спины с треугольными плавниками. Восторг захлёстывает по самое горло, мне очень хочется увидеть их ближе!
Я вскакиваю с места, сбросив на диванчик наброшенный плед и, придерживаясь за столик, встаю на носочки, чтобы лучше разглядеть дельфинов.
— Пошли, — Константин берёт меня за руку и тянет по небольшим ступеням из кокпита к рубке.
Я чувствую себя маленькой девочкой, преисполненной искристого восторга, даже моргнуть боюсь, чтобы не пропустить ни миллисекунды. Над лёгкой рябью насыщенно-синей поверхности вылетают небольшие рыбины, выпрыгивают, будто кто их из рогатки из-под воды выстреливает, а за ними мягко, изогнув дугами гладкие спинки, охотятся дельфины, выныривая и снова погружаясь с мягким, едва слышным всплеском.
— Смотри! — Константин снова тянет меня за руку, подводя к самому ограждению на носу катера, а потом подтягивает ведро с ещё трепыхающейся рыбой.
Достаёт одну и бросает за борт, потом ещё одну и ещё. И вот уже прямо у нашего борта выскакивает сначала одна зубастая мордочка, потом вторая, третья. Они хватают рыбин и снова ввинчиваются в воду, потом выскакивают и просят ещё. Этот звук нельзя даже описать — такой он необычный и забавный. Не очень похож как в кино или дельфинарии. Более свободный, что ли, более смелый и звонкий.
Меня захлёстывают эмоции! Безумный восторг и какое-то пульсирующее счастье. Грудь наполнена свежим морским воздухом, голова немного кружится, от эмоций хочется смеяться.
— Попробуй, если хочешь, — Макарский тоже заметно возбужден, в настроении, улыбается и протягивает мне небольшую рыбину.
Я беру и бросаю за борт, но она даже до воды долететь не успевает, потому что юркая острая мордочка ловит и сразу ныряет с добычей под воду. Мне кажется, я даже замечаю плутоватый благодарный взгляд.
— Ещё хочу, — едва ли не пищу, перекрикивая шум небольшого ветра и плеск воды.
Дельфины теперь копошатся с другой стороны лодки, и мы переходим к хвосту, останавливаясь на возвышении над маленькой палубой, что у самой воды.
Константин ободряюще кивает мне на ведро. Я, желая угодить морским проглотам, выбираю рыбину покрупнее, достаю, но она оказывается ещё живой и, резко, дёрнувшись, норовит выпрыгнуть из моих рук.
— Ой! — вскрикиваю и пытаюсь удержать её, но получается неуклюже, руки замёрзли, и я роняю её на себя, по инерции прижимая. — Блин! Фу!
Моя плащ теперь украшен мокрой, скользкой, вонючей полосой, а Макарский… ржёт.
— Очень смешно! — кривлюсь и стаскиваю с себя испачканный и пахнущий рыбой плащ.
Прохладно без него, ещё и ветер усилился, стал порывистый. Не знаю, то ли мокрые подмёрзшие на ветру пальцы у меня плохо держат, то ли лодку качнуло, и я, пошатнувшись, не могу удержать, но один из таких порывов, и мой плащ выскальзывает сначала на перила, потом на палубку, что у самой воды, а потом и за борт.
— Блин! — вскрикиваю, а потом пугаюсь даже не своей неуклюжести, а реакции Макарского.
Константин резко подаётся вперёд, пытаясь поймать плащ, спрыгивает на хвостовую палубу, намереваясь ухватиться за ускользающую ткань у самой воды.
— Осторожно! — прижимаю испуганно ладони к щекам. — Костя!
Макарский удерживается на ногах у самого края, раскинув руки, а плащ сброшенным парусом отплывает, колышась на небольших волнах, пока его не толкает носом один из дельфинов.
— Совсем с ума сошёл, — бью мужчину в грудь, когда он перелезает обратно на возвышение через перила. — Я испугалась.
— Сильно? — он ловит мои запястья и легонько сжимает, а сам подмигивает и… смеётся!
— Не смешно! — выдёргиваю руки, смущаясь нашего неожиданного контакта. — Ну зачем ты туда полез?
— Вот мы и перешли на ты, — подмечает Макарский и снова смеётся.
Так открыто, свободно, заразительно смеётся, словно он не взрослый мужчина и серьёзный бизнесмен, а подросток. Внутри меня будто лопается пузырь, и я тоже начинаю смеяться. Вместе с морским ветром и стрекотом выпрашивающих ещё рыбы дельфинов.
— Красивый был плащ, — вздыхаю и обхватываю себя руками. Зябко.
— Будем считать, ты подарила его дельфинам, — уже успокоившись говорит Константин, а потом снимает своё лёгкое пальто и набрасывает мне на плечи. — Ты замёрзла, Катя, пойдём, там есть термос с чаем.
Мы возвращаемся на кокпит, Макарский командует шкиперу возвращаться, а сам достаёт обещанный чай и наливает мне полную кружку. Сам отвлекается на телефонный звонок, а я вытираю руки влажными салфетками от рыбы и грею ладони о кружку, вдыхаю мужской аромат от мягкой ткани его пальто и думаю, что эти игры к хорошему не приведут. Нужно тормозить, пока не поздно. И не только Макарского, но и себя тоже.
10
— Катюня, мамке с папкой рыбки возьми, ну? — тётя Галя заворачивает в пергамент вяленую морскую рыбу. — Валерик к пивку именно такую любит, это я помню!
Сейчас можно купить что угодно и где угодно, но по традиции, тётушка каждый раз передаёт через меня родителям рыбу. Это как обряд. А мои мама и папа — речную. Щуку с Волго-Донского канала — обязательно, а ещё алюминиевые кружки с гравировкой Родины-матери или солдатской каски. У тёти уже целый «сервиз» скопился, хоть в музей передавай.
— Я всё хорошенько завернула, — уверяет тётя Галя. — Так что, Катюшка, не переживай, сумка твоя не пропахнется.
А то уже был прецедент, рюкзак любимый в десятом классе пришлось выбросить, потому что жирная рыба протекла, а он был тканевый, голубого цвета, стирка, естественно, не спасла.
Самолёт у меня сегодня в четыре, но сейчас, в десять утра, тётя Галя мне уже всё собрала. И сейчас как раз я собираюсь вызвать такси, чтобы съездить в торговый центр за новым плащом или курткой, в чём-то же возвращаться нужно.
Вчера с прогулки с Макарским я вернулась выжатая как лимон. На берегу нас ждала машина с водителем, явно не такси, но вопросов задавать я не стала. Раз уж из моря вернул в целости и сохранности, глупо бояться садиться с ним в машину.
Константин доставил меня до дома тёти Гали, забирать своё пальто категорически отказывался, но я настояла.
