— Сейчас включу сауну. Любишь сауну? — спрашивает Семён, что-то набирая на электронной панели возле затемнённой стеклянной двери.
— В ней душно, — ощущаю какую-то растерянность от набежавших мыслей.
— Тогда не буду высокую температуру ставить. Разберёшь пока пакет?
Киваю и иду к кухонному гарнитуру, там на стол Семён поставил пакет. Достаю бутылку вина, сыр, колбасную нарезку, какие-то морепродукты, несколько готовых салатов в контейнерах и ещё что-то горячее в фольге. Мясо, наверное. Снова задумываюсь о том, что всё это стоит немало, и я если бы я покупала, то потратила бы приличную сумму, относительно своей зарплаты.
— Сём, ты зачем столько всего накупил, тут же на неделю…
— Значит, будем тут целую неделю, — пожимает он плечами и подходит ко мне совсем близко. Смотрит удивлённо в ответ на мои слова.
А потом его взгляд меняется. Как-то всего за секунду. Темнеет, тяжелеет, дыхание становится глубже, когда ползёт взглядом по мне сверху вниз, а потом обратно.
— Знаешь что, Василина… — его голос звучить будто чуть сел. — Я вот хотел всё чинно, красиво. Ну, ужин там, винишко, сауна. Но чёт горит аж. Давай сразу к делу, а потом уже поедим и попаримся? Пожалуйста… Пока на мне шмот не сгорел нахрен.
Семён такой Семён. Его слова могут казаться грубыми, пошлыми, хамскими, но они однозначно возбуждающие. Ну а я не нежная фиалка.
Уж не знаю, что там с салатами и вином, но вот конфеты и апельсины точно падают на пол и катятся в разные стороны, когда он возгромождает меня задницей на стол.
— Я, блять, себя уговаривал, чтобы не остановиться по дороге на обочине и не засадить тебе, — припаивается поцелуем к моей шее, лижет, кусает, дышит горячо. — Два дня, Василина, целых два дня я в тебе не был. Это же с ума сводит.
Он просто бешеный. Неудержимый. Я горю в его руках, и огонь этот нестерпимый. Он изнутри и снаружи. Жжёт кожу, плавит кости и органы. И требует немедленного утоления.
Продолжая впиваться в мою шею, Радич нервно стаскивает с меня спортивную кофту и уставляется на грудь в том самом — лиловом лифчике.
— Фотка — херня по сравнению с реалом, — бормочет и начинает целовать и облизывать мою грудь.
Вытаскивает её из чашки, сдавливает сосок аккуратно, несмотря на бушующую страсть, нежно втягивает в рот. Семён заставляет лечь на стол на спину и стягивает мои штаны вместе с трусами до колен.
Всё между нами очень откровенно. Без ужимок и стеснения. Может, это слишком, но нам ведь хорошо. Тогда зачем думать, что это как-то неправильно.
Я чувствую его голод, вспыхиваю от внимательного, накачанного чистой похотью взгляда прямо туда. Семён резко дёргает молнию на своих джинсах и спускает их. Трусов на нём нет.
Меня насквозь прошибает электричество, когда головка его члена касается моей набухшей влажной плоти.
Но…
— Стой, — сажусь и сползаю со стола. Вот так вот, прямо со спущенными штанами.
— Вася, блядь…
— Я тебе должна извинения…
Под горящим взглядом я опускаюсь на колени. Самой бы не кончить в процессе…
35
— Я сейчас усну, — говорю Семёну, а саму действительно едва ли не выключает. Сладкая истома наполняет тело, расслабляя и наполняя его приятным теплом.
У нас был просто крышесносный секс. Сначала я поймала себя на том, что испытываю необыкновенное удовольствие, лишь только делая ему минет.
Просто Семёном невозможно не наслаждаться. Не испытывать мощные сексуальные разряды и просто даже эстетическое удовольствие, прикасаясь к нему.
А уж когда он сам включается в игру… Я даже не знала, что в таких позах занимаются сексом. И что моё тело настолько гибкое и сильное.
Сейчас, уставшие, мы лежим вместе в тёплой ванне. Пена скрывает наготу, но Семён периодически сдувает её немного, чтобы в очередной раз сказать, какая красивая у меня грудь. От этой прохлады соски, чуть выступающие над водой, сжимаются и твердеют.
Не скрою, это приятно, когда тобой вот так восторгаются. Чувствовать себя красивой, желанной, ловить на себе его горящие взгляды…
— А так? — его ладонь скользит под водой и накрывает промежность.
Вздрагиваю — настолько там всё чувствительное. Но он неумолим. Снова трогает, ласкает, проникает внутрь пальцами и снова выныривает. Кружит, гладит, трёт, пока и так растревоженную плоть не простреливает острой приятной вспышкой.
— Ещё один оргазм за сегодня, и я уже не очнусь. Ближайшие сутки так точно, — выдыхаю, откинувшись затылком ему на плечо.
— Проверим, — шепчет в ухо, прикусывая мочку.
Выйдя из ванной, я кое-как вытираюсь и почти валюсь в постель. Кажется, моя батарея села до нуля. Даже то, как Семён падает рядом, я уже воспринимаю будто в тумане. Проваливаюсь в сон моментально.
Просыпаюсь от того, что мне холодно. Покрывало сползло на пол, я лежу в постели одна. Семёна рядом нет.
Хочется прикрыть глаза и провалиться в сон снова, но надо прикрыться. Да и без Семёна мне как-то неуютно.
Однако я не обнаруживаю его ни в душе, ни в кухне. Его нет в домике вообще, во дворе тоже. А ещё нет машины.
Куда он подевался? Уехал? Зачем?
Он непредсказуем. Может, что-то случилось, а может ему просто захотелось купить колу. Но если бы что-то действительно произошло, он бы разбудил меня, ведь так?
Набираю его, но он недоступен. Внутри становится тревожно. Вот если бы не звонила, может, меньше бы переживала. А так этот безжизненный голос в трубке только нервы расшатывает.
Ну что такого могло произойти? Может, у него просто закончились сигареты.
Решаю успокоиться и подождать. Вернётся. Он бы не оставил меня тут.
Сначала я сижу на кухне, пью кофе. Потом внимательнее рассматриваю убранство дома, особо зависнув на картинах в гостиной. Даже душ принимаю.
Время тянется как резиновое. Но всё же оно идёт, а Семёна все нет. Час проходит, второй. Я уже не могу усидеть на месте и начинаю мерять шагами пространство от кухни и до двери через гостиную. Туда и обратно. Снова и снова.
И когда мне кажется, что нервы так натянуты, что как тонкие струны начнут сейчас лопаться по одной и скукоживаться в завитки, ворота забора снаружи поднимаются, а в окна ударяет яркий свет фар.
Ну я тебя сейчас, Радич!
Машина въезжает во двор, сминая дорожку и клумбу, на которой завёрнуты на зиму в пакеты небольшие кустарники.
Что-то с ним не то…
Автомобиль открывается, выпуская тяжёлый бит басов, что в тишине зимней ночи разносятся по округе особенно громко, заставляя меня вздрогнуть.
Я, не моргая, наблюдаю, как Семён выходит из машины и размашистым шагом идёт ко мне.
