– Господин,– вежливо окликнул он мужчину,– вы не могли бы дать нам еще некоторое количество вашего настоя.
– Всегда рад оказать помощь, ради доброго дела,– любезно ответил тот. Взгляд Антона зацепился за странный медальон, мелькнувший в распахнувшемся вороте рубахи чужака. На нем был изображен крылатый человек, заключенный в круг. Это изображение, пробуждало смутные воспоминания, связанные с Ричем. Чувство вины и тревога о судьбе маленького тойчика, оставшегося в покинутом поезде, с таким же малышом-перевертышем мгновенно захлестнули душу Антона.
– С ними все в порядке,– неожиданно сказал незнакомец и, улыбнувшись, добавил, – ты можешь гордиться своими воспитанниками.
Антон хотел уточнить, как мужчина угадал его мысли, и как он может знать о том, что происходит возле покинутого поезда, но незнакомец был уже довольно далеко от него. Он накладывал повязку с распаренными травами на раненное плечо кочегара. На земле перед парнем лежала заветная фляжка. Он подобрал ее поспешил к Бату. Нужно было поспешить и успеть привести в сознание как можно больше людей. К друзьям присоединился Сандрос, каким-то странным образом не поддавшийся гипнозу Сирину и тоже лишь притворявшийся зачарованным. Едва друзья успели напоить спасительным зельем господина Кузьмина и машиниста, на берегу озера появилась дивная команда. Антон просто прилип к изгороди. Тут было на что посмотреть. Сэмуэль Бахман Инкола в своем птичьем облике только гораздо, гораздо больше того, в каком он появлялся перед Скифом и Батом, катил на тележке здоровенную бочку. Бочка была наполнена чем-то белым. Рядом с ним толкал тележку медвежонок Клаус. Вид у него был важный и сосредоточенный. Хитрюга Рич восседал на тележке и, вывалив язык, гордо улыбался.
Царица Сирину послала бобратров подогнать плот и перевезти гостей на остров. Бобратры высыпали из своих убежищ и столпились на берегу острова, бесцеремонно разглядывая необычных визитеров. Несколько самых молодых Сирину взлетели и порхали теперь над медленно движущимся плотом. Впрочем, царица тут же призвала их к порядку и велела вернуться в пределы острова. Именно в этот момент всеобщей суматохи Скиф услышал настойчивое царапанье. Маленькая ворона не подвела. Она организовала себе в помощь парочку таких же молодых и бесшабашных воронят, и они притащили три охапки девясила, заботливо увязанные тонкими ивовыми веточками.
– Значит,ты все-таки научилась плести гнездо?– тихонько засмеялся Скиф, вспомнив безуспешные попытки старой вороны научить строптивое чадо этим нехитрым действиям. Маленькая ворона спрятала клюв под крыло, изображая смущение. Но ее лукавые глазки весело смотрели на Антона.
– Спасибо! – от души поблагодарил он воронят. Умные птицы, тихонько каркнув, поспешили укрыться в береговых зарослях. Антон поискал глазами Бата. Тот, воспользовавшись суетой, приводил в себя второго машиниста и начальника охраны поезда. Бат увидел охапки травы в руках у Антона и жестом позвал его к себе.
– Вот, – произнес демон, разделив девясил на четыре равные части, раздал траву своим спутникам. Вы должны измельчить эту траву и заставить каждого пленника съесть хотя бы щепотку полученной кашицы. Вновь прибывшие – наши друзья, думаю, мы вскоре увидим, что они затеяли. Мы все должны быть готовы воспользоваться представившейся возможностью.
Между тем, плот причалил к острову. Инкола с помощью нескольких бобратров выкатил тележку на берег.
– Прекраснейшая госпожа, – обратился коршун к царице Сирину, разрешите угостить вас и ваших очаровательных подданных этим роскошным десертом, изготовленным сегодня ради вас по моему секретному рецепту. Заинтригованные Сирину, любопытные, как все женщины,принесли объемистые чаши. Клаус щедрой рукой наполнял чаши мороженым. Первую порцию Сэмуэль торжественно преподнес царице племени, предварительно облив десерт коньяком и поджег его. Девицы Сирину разразились восторженным визгом. Клаус и Инкола начали торжественно раздавать порции мороженого, не забывая приправлять их спиртным. Захмелевшие девушки-птицы, подходили за новыми и новыми порциями десерта. Господин Инкола рассыпался в комплиментах перед царицей, угощая ее с особенным усердием. Наконец, бочка почти совсем опустела. Клаус почувствовал прикосновение маленькой лапки. Он опустил глаза и увидел крошку Изабеллу, протягивающую ему свою маленькую чашечку.
– Добрый Клаус,– обратилась к нему малышка,– положи немного лакомства для меня и моих друзей, мы все хотим попробовать хоть по пол-ложечки этого необычного десерта.
Клаус тут же выскреб остатки мороженного в чашечку Изабеллы.
– Как он смеет кормить чернь этим царским десертом!– закричала царица Сирину, но голос подвел ее, и конец фразы царица произносила уже хриплым шепотом. Остальные Сирину тоже подняли протестующий вой, который тут же превратился в шипение и сипение. План Рича осуществлялся. Только тойчик не подумал о том, что, кроме колдовского голоса, у Сирину имеются острые когти и не менее острые, длинные клыки. Если бы не грубость и жадность царицы, Сирину могли бы рассчитывать на помощь бобратров. Давнее их содружество ранее основывалось на равенстве и взаимовыручке. В последние годы доверие между этими двумя видами заметно пошатнулось. Этому во многом способствовал скверный характер последней из цариц. Жестокая и авторитарная, она низводила бобратров до статуса обслуживающего персонала. Последняя ее выходка, и вовсе оттолкнула чадолюбивых бобратров! Пожалеть для малышей малой толики сладостей! Но и без помощи своих союзников Сирину представляли собой опасного противника. Благо самоуверенные существа даже не подумали обыскать и разоружить пленников. Сирину слишком рассчитывали на силу своего гипноза, поэтому приведенные в чувства усилиями Скифа и Ибатопэ пленники имели при себе достаточно вооружения.
Глава 20
Завязалась битва. Инкола в облике гигантского коршуна атаковал с воздуха. Опьяневшие Сирину летали неважно. Клаус ловко увязывал пьяненьких девиц, к тому же оглушенных падением. Самое жестокое сражение развернулось возле загона для пленников. Люди, только что выведенные из гипнотического транса, плохо ориентировались в пространстве, тормозили. Они представляли для Сирину желанную и легкую добычу. Антон, Ибатопэ и начальник охраны с трудом отбивали новые атаки хищниц. Кузьмин и Александрос отстреливались. Они оказались довольно меткими стрелками. У царицы Сирину было ранено крыло, но она мечтала о мести и подкрадывалась к Скифу, неизвестно почему, считая его главным своим обидчиком. Рич заметил ее коварный маневр и с оглушительным лаем , бросился на защиту своего друга. Как же он жалел, что не умеет еще обращаться в дракона по своему желанию. Маленькие зубы сомкнулись на крыле царицы Сирину, но не причинили ей особого ущерба. Скиф отбивал атаки нескольких хищных птиц и не видел грозившей ему опасности. Тут Рич вспомнил о своем шипе отросшем на кончике хвоста. Он направил шип на царицу птиц и послал в нее самый мощный разряд электричества, какой только сумел создать. В воздухе запахло озоном и паленым пером. Разряд, в отчаяньи созданный Ричем, обратил царицу Сирину в обугленную головешку.
– Предполагаю, массажем сердца и искусственным дыханием, тут уже не поможешь,– сказал той-терьер. Видно было, что он сам ошеломлен результатом.
