Картинка на слайде сменилась, демонстрируя круглые полуметровые контейнеры, состоящие, как апельсины, из долек разного размера.
– Второй слой добавляет следующую пачку растений, рыб, некоторых земноводных и основное разнообразие беспозвоночных. Это добро упаковывалось уже в сложные спускаемые аппараты, специализированные для каждой экосистемы. Модули мониторят состояние окружающей среды, и высвобождают содержимое несколько лет.
Тут Арбогаст усмехнулся:
– Да уж, когда не заморачиваешься по поводу квантовых флуктуаций, то можно привезти с собой полноценный орбитальный комплекс на несколько тысяч человек, и жить на орбите годами.
Малиника кивнула.
– Третий слой состоит из дюжины навороченных инкубаторов с семенами разнообразных высших растений и фермами-яслями для мелких млекопитающих и птиц. Они, как и аппараты второго слоя, содержат черные ящики, записывающие все существенные изменения параметров окружающей среды. На Вудвейле был нулевой слой, и, очевидно, успешно прошли все три фазы формирования биосферы. Поэтому, если по градиентам распространения видов мы найдем капсулы второй или третьей волны, мы сможем узнать когда и куда упал Ковчег.
Вязиницына остановилась, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. Сделала глоток из стакана, давая остальным рассмотреть изображения и спецификации модулей терраформирования.
– Теперь к цифрам, ― Малиника сменила слайд, и буквально кожей ощутила, как опешили ее слушатели. ― На Вудвейле, как я уже говорила, существовала самозародившаяся жизнь возрастом примерно два с половиной миллиарда лет, и к моменту начала терраформирования в атмосфере уже было до десяти процентов кислорода, так что это действительно Рай.
Лидер биологов снова сделала паузу, сама не очень веря в реальность написанных на экране значений, и, словно ныряя в омут, начала их озвучивать.
– Первая волна была запущена примерно десять тысяч стандартных лет назад. Второму слою биосферы около двух тысяч лет. Все собранные нами образцы третьего слоя отстоят от исходных форм не менее, чем на пятьсот лет. Это с поправкой на то, что скорость мутаций практически у всех видов в десятки раз выше предполагаемой, и увеличилась до попадания на Вудвейл, ― помолчала. ― В кратце, это всё.
Оглушающую паузу нарушил Арчи:
– Эти оценки несколько больше, чем следовало бы ожидать, да? ― с невеселой улыбкой произнес гигант.
Семенов и Ямакава переглянулись за спиной Вязиницыной. Владимир чуть заметно кивнул. Вернон выдвинулся поближе к центру, в свет тусклого потолочного светильника. На уставшем лице не было ни беспокойства, ни страха, только холодная деловая решительность.
– Этьен, для деактивации ядра Ковчега используется комплекс гравитационных щитов и квантово-гравитационных ретрансляторов-гасителей, которых у нас нет. По спецификациям, технологический процесс производства с нуля занимает полгода. Они нужны через четыре недели.
Глава инженеров коротко кивнул, принимая вызов.
– Айдын, следующее по важности – это как быстро мы сможем отсюда свалить.
Моррис дернулся было что-то сказать, но стратегически верно севший рядом Семенов положил руку ему на плечо, останавливая.
– Ретрансляторы для стабильного обратного коридора и корабль. С тебя проект и дорожная карта.
– Арчи, ― Ямакава повернулся к лидеру спасателей, и после секундного колебания продолжил: ― пока группировка спутников не готова, организуй дежурство на орбите. Наблюдать за гравитационными и магнитными полями, и визуально – за планетой. В случае обнаружения чего-то необычного, срочно сообщать на общей частоте и драпать как можно дальше.
Арчи кивнул, спокойно и деловито.
– Малиника…
– Первые оценки градиентов распространения будут готовы послезавтра. Я организую оранжерею на орбите.
Вернон кивнул.
– Треть команды биологов возвращается на корабль завтра же. Остальные должны сосредоточиться на получении максимального количества провизии. От вас с Ани нам нужен краткий курс молодого бойца по сбору проб.
– Лидия, ― Ямакава повернулся к главному врачу. ― Любая противораковая профилактика и терапия. И я бы душу продал за ровазин.
– Ха, даже если бы я верила в души, ты последний, в ком я заподозрила бы этот недуг, Вер, ― цинично усмехнулась Маккой.
– Какой, к чертям, ровазин?! ― прошипел Моррис, скидывая руку Владимира и вскакивая со своего места. ― Этот препарат нарушает высшую нервную деятельность, превращая людей в овощи!
– А еще стабилизирует клеточное деление, сводя количество ошибок при репликации ДНК практически к нулю. Я планирую дожить до деактивации Ковчега.
– Ты гребанный паникер!
– Грегор, либо ты на моей стороне, либо я тебя пристрелю.
Страшные слова вейвер произнес так же ровно и уверенно, как и указания перед этим. На губах ― вежливая улыбка, глаза ― два кристалла метеоритного оливина, холодные и прозрачные. Не угроза ― констатация факта. Досье Вервольфа доступно всем. И все присутствующие его читали. Владимир поднялся и, надавив на плечи психиатра, заставил того сесть.
– Как я понимаю, двигатели ДМЗ 4-2 раньше не образовывали временные аномалии? ― руководитель экспедиции стоял в стороне от центра комнаты, и тусклый свет рассекал его лицо неприятными резкими тенями, пряча глаза.
– Да. ― Пауза. ― Все шесть случаев были с другими моделями. Максимальный зафиксированный провал Ковчега в прошлое – примерно сорок лет. И у нас не хватает данных даже на догадки, не то что на модели таких случаев. ― Пауза. ― Это не паника, это паранойя. Скорее всего, мы в течение месяца найдем и обезвредим ядро Ковчега на Вудвейле. Этот мир – не просто Рай, это лучшее, что человечество когда-либо находило в космосе, и люди будут биться за него до конца. Поэтому на случай нашей, пусть и маловероятной, неудачи, мы должны гарантировать, что те, кто придет после нас, не наступят на те же грабли.
Ямакава улыбнулся, тепло и спокойно, заражая своей уверенностью. Малиника чуть прищурилась, пристально глядя на планетолога. “Ты ведь не знаешь вероятность успеха. И не знаешь, сможешь ли найти аномалию вообще, не то что за месяц. Ты даже не знаешь, существует ли она в этом времени. Как акценты расставлены в твоей голове? Что пути к отступлению отрезаны, и мы все умрем от рака в течение пары лет? Ты красиво лжешь, чтобы успокоить всех нас, но кто успокоит тебя?”
Обсуждать больше было нечего, и лидеры колонии стали расходиться.
Дебора, дождавшись, когда Сильвергейм выйдет, обняла Ямакаву. Прислонила голову, закрыла глаза. Лидер планетологов отстегнул от пояса карабин с футляром, в котором лежали карты памяти, и перевесил его на пояс рыжей. Большая часть вычислительных мощностей находилась на орбите, и без полноценной системы связи перевезти большие объемы данных на физических носителях было быстрее и надежнее.
