– Вправишь?
– Угу.
Малиника отступила, давая место Вернону. Тот уверенно помял огромную ступню товарища, дернул. Что-то хрустнуло. Арчи пошевелил пальцами на ноге.
– Нормально.
Вязиницына поводила диагностом вдоль Ямакавы, потом вновь вдоль Сильвергейма. Прибор показывал ушибы с расчетом примерной силы удара из логов скафандров. Биолог удивленно присвистнула.
– Да вы, ребята, супергерои прямо! Странно, что миссия не набрана полностью из таких как вы.
Гиганты снова переглянулись.
– Ха, ты что, правда не знаешь? А ещё главная по генетике в экспедиции! ― мягко усмехнулся Арчи.
– Нет, ― в голосе Малиники – удивление и неподдельный интерес.
– Ну так вот, за более крепкие иммунитет, скелет и мышечный каркас, и ускоренную регенерацию приходится платить некоторыми сложностями на эмбриональном этапе. Оплодотворенная яйцеклетка с генетическим комплексом Bear способна закрепиться на стенке матки хорошо если в одном случае из тридцати, а образующаяся плацента слишком агрессивна и перерождается в опухоль, убивая и плод, и мать. Только три процента женщин имеют иммунитет к этой проблеме. И даже в этом случае требуется ЭКО. Так что на базовую миссию ― максимум трое, и у нас этот лимит выбран полностью.
– А на развед-вейв – пятеро. Даже в искусственной матке вырастить такой эмбрион чертовски сложно, ― добавил Ямакава.
Одинаковые невеселые улыбки.
– Дебора входит в те три процента.
Арчи лишь кивнул на это замечание. “Что-то поменялось между тобой и рыжей. Надеюсь, к лучшему”.
Вязиницына тем временем вернулась за пульт, увеличила подачу кислорода в кабину, чтобы помочь операторам восстановиться после гипоксии. Взрывоопасные баллоны с кислородом ушли в прошлое, но портативные регенераторы воздуха не справлялись с объемом, создаваемым стрессовыми нагрузками и регенерацией Bear.
– Отдыхайте давайте! ― сказав это, Малиника вернулась к расчету обратного пути. Крупных камней, способных повлиять на траекторию Медной Горы, на пути из пояса астероидов замечено не было, и буксир начал медленно разгонять огромный шарообразный камень.
Вернон расстелил на полу пенку от скафандра. Чтобы вытянуться во весь рост, в тесной кабине не хватало места, так что он сел, прислонившись к переборке, отделяющей шлюзовой отсек. По привычке подвернул одну ногу под себя. Арчи устроился рядом, вытянув обе ноги. Обманчиво короткая операция отняла у обоих много сил, так что парни почти мгновенно уснули.
Когда через двадцать семь минут тягач вышел на полностью автономное пилотирование, и Вязиницына обернулась, перед ней предстала идиллическая картина. Арчибальд во сне прислонился к левому плечу Вернона, а тот, в свою очередь, склонил свою голову набок, уперевшись щекой в белобрысую макушку. Сейчас они были похожи, как никогда, словно родные братья.
Толкать пятидесятикилометровый булыжник гораздо безопаснее и предсказуемее, чем вести крохотный пузырек из сэндвич-гласа в плотном потоке каменных и ледяных глыб. Убедившись, что корабль встал на курс, Малиника вынула планшет и выскользнула из пилотского кресла.
Глава 7
* * *
Система Вудвейл, 2550-06-16 19:38
― Экипаж астероида, экипаж астероида, прием! Вы вошли в зону таможенного контроля системы Вудвейл. Немедленно снизьте скорость и приготовьтесь к стыковке для досмотра!
Веселый голос Расти, искаженный слабым динамиком, звучал совсем рядом, и Вернон решил, что это продолжение сна, однако ответ разбудил его эффективнее ушата холодной воды или удара током:
– Говорит хозяйка Медной Горы. Астероид к стыковке готов.
Малиника произнесла эти слова спокойно и серьезно, с практически незаметным намеком на улыбку…
Сколько до нее?! Сантиметров двадцать?!..
Первое, что увидел Ямакава, открыв глаза, был приближающийся сдвоенный катер на фоне звездного неба. Второе ― едва заметное отражение в сэндвич-гласе. Композиция заслуживала быть запечатленной в масле: темноволосый гигант сидит, облокотившись на переборку, на его левом плече (нещадно затекшем) спит второй великан, почти точно такой же, но кудрявый и белобрысый, а на коленях у первого… Вязиницына подняла голову от планшета, встретилась взглядом с отражением Ямакавы и улыбнулась. Шмидта он слышал из ее гарнитуры.
На секунду вейверу показалось, что его сердце пропустило удар. Он медленно опустил взгляд на русую макушку и понял, что от запаха ее волос и близости ее тела у него темнеет в глазах. В поле зрения попал набросок в планшете. Да, она рисовала с отражения, только на экране Вернон еще спал. Девушка перевернула электронное перо, стерла закрытые глаза и нарисовала открытые. Желтые. Единственное цветное пятно на черно-белом скетче.
Запрокинула голову.
Так близко, что она, должно быть, чувствует его дыхание на своем лбу. Взгляд всё так же благожелательно непрозрачен. “Неужели я слеп так же, как Арчи в отношении Деборы?”
Вязиницына встала, чтобы пересесть за пульт. Завозился Сильвергейм.
– Черт, ты мне руку отлежал так, что придется ампутировать! Сколько ты на мне спал?
– Всего-то шесть часов!
Ямакава попытался подняться и понял, что затекло не только плечо: всё это время он сидел на своей левой ноге, и, похоже, немногим меньше на его коленях сидела Малиника.
– Агрх! Я вам что, тахта?!
– Извини, ― на секунду обернувшись, лучезарно улыбнулась Вязиницына. ― Вы так уютно расположились, что не присоединится было невозможно.
* * *
Система Вудвейл, 2550-06-29 24:52
Гигантский синий шар Вудвейла, перечеркнутый линией терминатора, медленно проворачивался под станцией. По расписанию была глубокая ночь, но Семенов не спал. Угрюмо прихлебывая мутное нечто, сделанное из последних крошек какао-порошка, он наблюдал, как над дугой горизонта величественно поднимались две из теперь уже четырех лун планеты.
Сзади подошел Арбогаст, еще один полуночник с дымящейся кружкой. Вряд ли кипяток в ней имел хоть какой-то цвет или аромат, если, конечно, не полетела система водоочистки (или главный инженер не решил вернуться к кофе, что выглядело еще менее вероятным). “Скорее всего, примерно сейчас мы должны были снимать первый урожай для травяного чая…” Владимир перевел взгляд на свою кружку. Вряд ли такие излишества, как ромашка или тимьян, вообще были посажены. “Мы продолжаем следовать ритуалам, сохраняя видимость благополучия, но что нам это дает?..”
Этьен минуту смотрел на величавый танец огромных шаров на черном бархате космоса. Отхлебнул из своей кружки. Поморщился, обжегшись.
– На когда запланирован пересчет модели МК? ― спросил он, не поворачивая головы.
