Вернон тоже был в комнате, и, похоже, считал своим долгом перевести ситуацию с уровня “цирк” на уровень “дурдом”. Закинув правую ногу в тяжелом ботинке на колено левой, он сидел у окна, в дальнем от двери углу, ровно в том месте, куда падал первый взгляд каждого входящего.
Вместо обычной ежедневной одежды сегодня Вервольф натянул старый форменный комбинезон с нашивками программы первых вейвов и экспедиции Р-218 Аделаир. К как обычно закатанным до локтя рукавам добавились подвернутые до середины голени штанины. На износостойкой, чистой, но местами подпаленной ткани отчетливо проступали заплатки. Сделанные специальным ремонтным скотчем, они, как правило, сливались с основой и были практически невидимы, на Верноне же они пересекали когда-то синюю, а сейчас практически выцветшую, но всё ещё заметную цифру 4, и неожиданным и неприятным образом продолжались шрамами на предплечьях, кистях и икрах вейвера. Один из рубцов, обычно едва заметный, шел по шее слева направо, мимо оранжевого индикатора, поднимался по правой скуле и, пересекая бровь, нырял куда-то под черный ершик волос. Память Семенова настойчиво дорисовывала его до воспаленной красной полосы на изможденном лице лысого старика, каким был Ямакава в их первую встречу.
Похоже, глава новой команды планетологов поставил задачу смутить и выбить из колеи абсолютно всех в комнате, и выполнил ее в полном объеме. Этому немало способствовал резкий контраст с тем, кого Ямакаве предстояло заменить: Джерард Ховер, по своему обыкновению, был одет неброско, но стильно, и обычно это подчеркивало впечатление успешного профессионала, но на фоне Вервольфа он на секунду показался Владимиру кабинетным карьеристом. ”Вот они, недостающие 17.3 процента бюджета изменений в социо-психологической модели колонии. Вряд ли на этой планете можно найти двух менее похожих людей”.
Если волнение Ховера выдавали только едва заметная наигранность во всегдашней уверенной улыбке и напряженный блеск в серых глазах, то у Арчи смущение было написано поперек лица. Видимо, он пришел на совещание прямо после утренней тренировки по атмосферным полетам, и на нем был точно такой же комбинезон, как на Верноне, только с нашивками Вудвейла и совершенно новый. Такой же огромный, как Ямакава, Сильвергейм, похоже, ощущал себя в этом своем новом комбезе сопливым мальчишкой, или даже бестолковым щенком рядом с матерым космическим волком. Семенов знал, что между этими двумя намного больше общего, чем генетический комплекс Bear, но тем более вызывающими казались внешние отличия.
Этьен Арбогаст, глава инженеров, худощавый и лысый, тоже был одет в свой рабочий комбинезон, причем гораздо более поношенный, чем у Арчи, и потому казался союзником Ямакавы, что вряд ли соответствовало истине. В качестве партнерши по танцетерапии Моррис выбрал Зухру, как раз из инженеров. Все в этом отряде относились к миниатюрной девушке, как к младшей сестренке, и сложившаяся ситуация не вызывала у них восторга. Видимо, поэтому Этьен расположился возле двери, подальше от Ямакавы, и неодобрительно посматривал в сторону вейвера своими большими и печальными, как у сенбернара, глазами.
Начальник медслужбы, Лидия Маккой, разделяла это неодобрение, но по совершенно другим причинам. Для ее группы получить доктора Оливо, пусть и не в прямое подчинение, было несомненной удачей, но большинство возвращенцев успели приобрести весьма специфические хронические патологии, что прибавляло врачам забот. К тому же, ярко-оранжевый датчик на шее Ямакавы вызывал у Маккой рефлекторное желание вынуть из кармана портативный диагност.
Семенов невесело подумал, что это самое неловкое совещание из всех, в каких он когда-либо участвовал. Даже Дебора, похоже, смущалась выходки своего товарища, но больше всего Владимира беспокоило, как воспримет внезапную рокировку лидер команды биологов, Малиника Матвеевна Вязиницина. Про себя начальник колонии считал ее одним из ключевых и абсолютно незаменимых специалистов в составе экспедиции. Как и Ховер, она была блестящим профессионалом, но кроме ассимиляционной агрогенетики, своей титульной сферы научных интересов, она прекрасно разбиралась практически во всем, что касалось живой материи, в том числе в человеческих отношениях. Прекрасный руководитель и тонкий политик, она привела в команду многих других замечательных людей, включая группу Ховера. И у всех было основание полагать, что они с Джерардом собирались обручиться. “Смогу ли я сохранить экспедицию, если она уйдет?”
Малиника стояла, опираясь на спинку стула, у противоположного относительно Ямакавы края панорамного окна. Свет снаружи превращал ее в темный силуэт, но даже сейчас в ее внешности, казалось, не было ничего необычного: светло-русые, заплетенные в короткую толстую косу волосы, правильные, но не броские черты лица, темные, серо-синие глаза. Фигура из тех, что выглядит женственно даже в бесформенном комбинезоне, или, как сейчас, в старых, измазанных травой джинсах. Вязиницыну можно было бы назвать миловидной, но заурядной, если бы не взгляд. Семенов затруднялся объяснить, что не так с этим взглядом. Нет, он не был ни очаровывающим, ни властным, ни сострадающим, но каким-то образом от него всегда становилось легче, и появлялась уверенность, что всё будет хорошо.
Хотя сейчас у самой Малиники, судя по закушеной губе, такой уверенности не было.
Последним вошел Моррис, невыспавшийся и злой. Раздраженно прищурился, глядя на Ямакаву, и предложил начинать.
– Кто-нибудь в курсе причин замены? Что конкретно не так с МК? ― после короткой паузы спросил Арбогаст.
– Нет, у нас нет этих данных, ― Семенов отвечал абсолютно спокойно, надеясь, что его уверенность передастся остальным.
– Хорошо. Может, хотя бы новую расчетную вероятность успеха? ― Этьен специализировался на космической баллистике, и привык полагаться на модели.
Эту цифру Владимир знал:
– 87.3 процента.
В комнате повисла потрясенная тишина.
– А было 98.6, ― озвучил общую мысль Расти, заместитель Сильвергейма.
Краем глаза Семенов увидел, как Дебора едва заметно улыбнулась. Её и новая цифра вполне устраивала.
– Погодите, если это изменение действительно обоснованно, то они должны были пересчитать модель природы, а затем, как минимум дважды, модель колонии: до замены и после. Это не менее полутора лет! Неужели управление всё это время молчало?!
– Я уверен, что десять месяцев назад Левицки не был в курсе. Вернон? ― Владимир прервал свои объяснения, заметив остекленевший взгляд вейвера.
– Скорее всего, они собрали гибрид на основе модели развед-экспедиции. Расчеты для первых вейвов менее детальны, но так проще вносить изменения.
– То есть, цифра не точна?
Ямакава кивнул одними глазами.
Снова возникла пауза. Грегор пожевал губу и выложил то, что обязан был сказать как псих-координатор экспедиции, и чего Владимир боялся больше всего:
– Ситуация изменилась кардинально. Мы должны дать всем членам команды возможность решить, готовы ли они продолжать работу в новых условиях, или предпочтут уйти. Бюджет изменений это позволяет.
