– Двести лет русского духа не ведала, а ныне гляди-ка, проходной двор устроили… Проходите, быстро, – недовольно проворчала она и поспешно заперла дверь за последним вошедшим.
В коридоре было темно, в нос ударил запах прелой ветоши, смешанный с чем-то приторно-сладким.
Старуха протопала мимо них и открыла дверь в комнатку, освещенную горящими свечами.
– Кто там, рыбонька? – спросил из темного угла дребезжащий голос на ломаном русском.
– Гости ко мне, милый, землячки пожаловали, – усмехнулась злорадно старуха.
– О, какая чудесная новость, – дребезжащий голос заметно взбодрился.
– Да, последнее время судьба тебя щедро балует, соколик мой, – старушка смерила гостей оценивающим взглядом.
Алексей Верихов переглянулся с Вениамином, тот утвердительно кивнул. При этом волосы на голове Вениамина как-то странно затопорщились. Смирнов с Соткиным опасливо покосились в направлении голоса.
– Утро доброе – приветливо обратился Верихов к незнакомцу.
Из темноты выехало на зыбкий свет инвалидное кресло с сухоньким старикашкой. Огоньки свечей затрепетали еще больше, готовые вот-вот погаснуть.
– Добрее не бывает – расплылся в улыбке беззубый рот.
– Мы вот по какому делу, – невозмутимо обратился Верихов к старухе, – ищем одного человека, Антона Купидонова. Он был тут у вас на днях.
– Это они про того сладкого мальчика? – уточнил старик.
– Про него, соколик, про кого же еще…
В дрожании огоньков ее морщинистое лицо выглядело зловеще.
– И где он сейчас? – Виктория вышла из-за спины Верихова.
Старуха пугала, но куда опаснее было существо, скрывавшееся под личиной дряхлого старика. Мысль о том, что Купидонова нет в живых, казалась очевидной. И если это действительно так…
– А ты чья такая будешь? – насторожилась старуха.
Виктория хотела ответить, но вдруг ощутила, как ее переполняет злость. Волна незнакомой и непонятной силы мощно всколыхнулась где-то внутри, изменив ход мыслей.
– Как ты посмела взять мое? – Виктория грозно посмотрела на старуху сверху вниз, уперев бока руками.
– О как мы заговорили, – ехидно засмеялась старуха, – а что же ты плохо за своим добром смотришь? Упустила мальчика, так что не обессудь.
– Ты очень, очень пожалеешь… – прищурилась Виктория.
– Ты смеешь угрожать мне? В моем доме? – взвизгнула старуха.
Она передернула плечами и начала преображаться. Морщины растаяли, уступив место гладкой девичьей коже. Седые клоки волос рассыпались по спине густыми каштановыми волнами, грязное тряпье обернулось изящным обтягивающим платьем из тонкой змеиной кожи.
– Вот чертовщина, – прошептал ошалевший от метаморфозы Смирнов Андрей.
За свои двадцать пять он уже многое повидал, но чтобы такое… такого точно еще не видел. Его друг и напарник Коля Соткин был немногим старше, но и он глядел на помолодевшую ведьму во все глаза. Скорее с ужасом, чем с восхищением. Верихов медленно расстегивал куртку, а Петров… Черты лица Вениамина Петрова заострились, плечи расправились и заметно раздались. Послышался треск рвущейся ткани.
Воздух в комнате начал накаляться. В буквальном смысле.
– Рыбонька, они нужны мне живыми! – капризно забрюзжал старик.
– Заткнись! – резко оборвала его хозяйка дома.
В глазах ведьмы горели огни, она медленно двинулась в сторону, не отрывая взгляда от Виктории. Виктория плавно поворачивалась за ведьмой, не упуская из вида своих спутников.
– Окно! – скомандовал Верихов Петрову.
Вениамин быстро сообразил и бросился к наглухо забитому оконному проему.
– Не сметь! – взвизгнула ведьма.
Тело Вениамина отбросило в противоположную стену так, что пол под ногами дрогнул. Обмякнув, тот повалился на бок и замер.
– Какое чудесное утро, однако! – старик начал медленно подниматься.
Его преображение оказалось куда более зрелищным. Ошметки старческой кожи посыпались вниз, сама фигура росла и распрямлялась, мгновение спустя явив стать… Купидонова. Антон улыбнулся Виктории, при этом из-под верхней губы выглянули два острых клыка.
– Не ожидала? – захохотала ведьма.
– Прикольно, – выдохнула Виктория.
И в ту же минуту стена с оконным проемом натужно затрещала, словно кто-то ее отрывал с уличной стороны.
– Ты убьёшь своего Купидонова? – еще пуще зашлась хохотом ведьма, при этом внимательно наблюдая за Викторией.
– Любимая, не делай этого, мы будем счастливы, поверь! – нежно попросил Антон.
– Виктория, мы что-нибудь придумаем! – поддержал его Верихов.
– Обязательно, – выдохнула Виктория, уличная стена с грохотом обрушилась, впустив в комнату яркий солнечный свет.
Антон дернулся и закрыл руками лицо, его кожа моментально вздулась волдырями.
– Ты чего наделала? – выкрикнул Верихов и толкнул Антона в темный проем уцелевшей части здания.
Ведьма продолжала безумно хохотать.
– Всем оставаться на своих местах!
В комнату с улицы ворвалось несколько вооруженных до зубов человек в черной одежде. Спутников Виктории связали, в том числе едва пришедшего в себя Вениамина. А на ее запястьях защелкнули широкие изумрудные браслеты, которые обожгли кожу так, что слезы непроизвольно покатились из глаз. Стонущего от боли Купидонова завернули в плотную темную ткань и куда-то быстро понесли. Не успели схватить только ведьму, все с тем же истерическим хохотом бесследно растворившуюся в воздухе.
***
Верихов злился. Едва они шагнули из портала в лабораторию, Алексей Константинович отвернулся от Виктории и подошел к окну, сложив на груди руки. Уличные фонари освещали стоянку, на которой одиноко застыли четыре автомобиля: Верихова, Петрова, Купидонова и его родителей.
– Вениамин, хоть ты скажи ему! – попросила Виктория.
Только сейчас она смогла расстегнуть злополучные браслеты, кожа под которыми почернела от ожогов. Увидев ее запястья, Смирнов даже присвистнул. А Соткин бросился к аптечке.
– Что я должен сказать? – не понял Петров, глядя на ее руки.
– Что это был не Купидонов, черт побери! – разозлилась Виктория.
– А разве это был не он? – удивился Петров.
– Сам-то как думаешь? – прошипела Виктория, сдерживаясь от боли, магия заживления не всегда работала безболезненно.
Вениамин неопределенно пожал плечами.
– Я не могу понять. Антон там точно был. Кроме того запах его крови, явственный. И если он переродился, то… это трудно определить. Давай-ка я тебя лучше в больницу отвезу?
