– Это они потому, что Элина себе парня нашла, обломила обоих воздыхателей, – тут же возразила Виктория, – Антош, сам посуди, Романа нашего сюда не пропустили, где гарантия, что с ребятами получится? Да и нам второй шанс могут не дать. Ты же видишь, место здесь особенное. А у меня прямо как второе дыхание открылось, такой подъем в душе, даже не знаю, как передать словами.
– Да вижу твой подъем, – недовольно пробурчал Антон, но поддался на уговоры.
Тропинка петляла между деревьями, пока не привела к небольшой поляне, в центре которой возвышалась белоснежная каменная цапля, замершая на одной ноге.
– Антош, смори какая удивительная работа. Наверное, здесь хорошо развита резьба по камню. Пойдем дальше, тропинка нас обязательно выведет на поселение.
Они снова шли через лес, пока не вышли на другую поляну. На той поляне росло невысокое раскидистое дерево, увешанное спелыми персиками. Виктория протянула руку к ближайшему плоду, но Антон остановил ее:
– Не трогай!
Рука дрогнула, персик оторвался и свалился в траву.
– Вдруг они ядовитые, – пояснил Антон.
– Тогда пошли дальше, – согласилась Виктория.
На другой поляне они увидели беседку, увитую виноградом. Спелые медовые грозди так и манили.
– Отравлено? – спросила Виктория у Антона.
– Не будем исключать такой возможности.
– Хорошо, проходим мимо.
Потом было еще несколько полян, на одной цвели диковинные цветы, на другой бил ключик из-под земли, третья удивила наличием широкой мягкой кровати с балдахином. А потом они снова вышли к пруду с лотосами.
– А где же аборигены? – спросила Виктория.
– Странно, – согласился Антон, – наверное, надо попробовать сойти с тропы.
Не доходя до поляны с цаплей, они свернули в противоположную сторону. Как это обычно бывает в лесу, травы почти не было, Антон с Викторией шли, держась за руки, между покрытыми мхом и лишаями стволами.
– Смотри, там просвет, – заметил Антон.
В центре поляны росло дерево.
– И тут персики, – удивилась Виктория, потом увидела лежащий в траве плод, – Антош, смотри, это та самая поляна, мы здесь уже были.
– Чертовщина какая-то.
Они вышли на тропинку и, дойдя до виноградной беседки, обогнули ее и углубились в чащу.
– Идти будем строго от беседки, чтобы она всегда оставалась за спиной, – решил Антон.
Шли долго, минут пятнадцать или больше.
– Цапля, – развеселилась Виктория.
– Не вижу ничего смешного, – нахмурился Антон.
Весь следующий час они продолжали плутать, постоянно натыкаясь то на персик, то на поляну с ключиком, пару раз вышли на кровать с балдахином, в последний раз ноги вынесли к пруду.
– Все, я сдаюсь, – Викторию ситуация забавляла.
– Возвращаемся? – в голосе Антона надежда.
В ответ Виктория только улыбнулась и, сложив руки рупором, закричала по направлению к лесу:
– Эге-гей! Аборигены! Вы где!
Тишина, даже птички притихли.
– Наро-о-од, вы где! – еще громче выдала Виктория.
И тут перед ними возник человек. Роста чуть выше среднего, длинные черные волосы, собранные в тугой хвост на затылке, одеяние в пол песочного цвета. Тщательно выбрит, на вид немного за тридцать или меньше, трудно определить. Мужчина молча уставился на гостей.
– Ну вот, наконец-то, – обрадовалась Виктория.
Миловидное лицо незнакомца бесстрастно, в глазах вселенская усталость.
– Подскажите, пожалуйста, как нам найти самого главного здесь, – не дав Антону и рта раскрыть, ринулась в бой Виктория.
Долгий изучающий взгляд.
– Как шумно, – выдохнул вдруг незнакомец.
Пол под ногами Виктории ухнул вниз, крепкие руки Антона подхватили…
– Вот гад! – вырвалось непроизвольно, стоило Виктории понять, что они с Антоном оказались в лаборатории Верихова, все на той же портальной площадке.
Все те же зрители, они что, так весь день и простояли?
– Извините, но у нас, кажется, сбой в работе системы, – раздалось от пульта управления перемещениями.
– Уточните, – Антон увел Викторию с площадки.
На лицах коллег смесь разочарования с недоумением.
– Не получится сегодня вас отправить, судя по всему, в последний момент принимающая сторона заблокировала вход.
– Как это не получится, мы там целый день проболтались, – возмутился Антон.
– Антон Лукич, что с вами? Посмотрите на время, и минуты не прошло с момента, как мы вас должны были отправить. Ничего не получилось.
– А это тогда откуда? – Виктория протянула руку с персиком.
– Я же сказал, ничего не брать, – Антон немедленно забрал у нее придавленный персик и передал Верихову, – сделайте полный анализ, – и уже Виктории, – солнышко, пойдем, перекусим что-нибудь, я бы сейчас порции три чего-нибудь мясного проглотил.
Потом нашел глазами Романа.
– Светлый, есть разговор, присоединяйся.
– Я с вами, – шагнула вперед Элина.
– Вы в наше кафе? Возьмите и на меня что-нибудь, я скоро подойду – сориентировался Алексей Константинович.
Остальным любопытствующим пришлось ограничиться выполнением служебных обязанностей, все-таки работы у каждого было через край, а до обеда еще два часа.
– Между прочим, я ничего не брала, он сам в руке оказался, – сказала Виктория Антону в коридоре.
Информация была принята к размышлению, но никак не прокомментирована.
– Я не успел ничего понять, – начал оправдываться Роман, только сейчас выпавший из глубокой задумчивости, – портал вроде заработал, а вы так и остались стоять на месте. Но я ничуть не сомневаюсь в ваших словах. Что это было? Похоже на работу очень искусного мага.
И этот монолог остался без ответа.
– Виктория Витальевна, ну рассказывайте скорее, что там все-таки произошло, – нетерпеливо допытывалась Элина, подхватив Викторию под руку, – вы такая рискованная, конечно. Мне Ласик сказал, чтобы никаких сомнительных приключений больше, он так обо мне беспокоится, мне даже страшно подумать, что будет, когда тоже решимся на малыша. Наверняка запрет в своем дворце без права покидать их приторно-сливочный мир!
К счастью Элины, пробившей-таки броню невозмутимости Антона, они уже вошли в обеденный зал. Потому Купидонов только нервно дернулся, стиснул губы и повел компанию к дальнему пустовавшему столику, стоявшему в уединении от остальных.
Поняв, что без Верихова рассказ не начнется, Элина надула губы и углубилась в чтение меню. Роман продолжал чесать лоб, при этом поправляя на носу очки чаще обычного. Видимо, это у него нервное. Виктория после слов Элины чувствовала себя неловко под взглядом супруга, все, что ей теперь оставалось, умолять взглядом понять и простить. Всех.
