Я вздохнула и мысленно досчитала до десяти. Подумала, и еще до десяти. Нелишне оно как-то. А потом еще раз вздохнула и пожалела, что у меня нет в руках волшебной палочки. Не брать же мне было ее с собой на свидание и в театр. Лежит дома, в спальне, на втором этаже.
Подумалось, что не помешало бы обновить фантомный волшебный облик костюма Джерзога. Орки появлялись поочередно, то один, то другой, и я при каждой встрече «освежала» им наряды.
И тут я почувствовала в пальцах руки, на локте которой сидела Зараза, что-то твердое и тонкое. Неверяще посмотрела и... нет, наверное, уже не изумилась. Но повертела волшебную палочку.
Если уж топор орков оказался артефактом, который умеет то ли телепортироваться, то ли материализовываться по призыву хозяина... То почему бы волшебной палочке феи не уметь то же самое и даже больше?
Хитро улыбаясь, я ткнула во тьму своим инструментом. Орк зашипел, ругнулся, но после довольно хмыкнул. Интересно, что я там ему нафеячила? Завтра увижу.
А сейчас спать.
Наш с Ирденом выход в свет не остался незамеченным. Если моя личность широко известна лишь в узких кругах, то драконище — публичная персона и местный житель. Понятное дело, что светской публике стало интересно, с кем же он провел вечер в театре и позднее в ресторане.
Ну а поскольку фей, как я поняла, в Берриусе немного — может, вообще одна, да и то фальшивая — то меня быстро вычислили.
И началось паломничество новых персонажей. Аристократки, умирающие от любопытства и жаждущие сплетен. Я этого невольно ждала, хотя и опасалась. И вот тут, как никогда, пригодились мне выдержка и воспитание.
Да, я в данный момент предоставляю услуги. Но! Я маг с высшим академическим образованием. Я по каким-то неведомым причинам выгляжу и ощущаюсь даже на плане ауры как фея и управляю фейским волшебством. Я аристократка из рода потомственных некромантов. Я завидная невеста с огромным приданым...
Ой. Упс. Я уже не невеста...
В общем, я к чему? А к тому, что меня не удалось размазать и пронять надменным снисходительным презрением, кое мне пытались выразить, когда узнали, что я всего лишь хозяйка модного салона.
Выглядело это нелепо и смешно. Для меня. Но сбивало спесь с новых посетительниц, являющихся в роскоши шелков и в блеске драгоценностей. Это даже нелепо: в разгар яркого солнечного дня — бриллианты и рубины.
— Милочка, так вы и есть та самая фея? — окатывали меня ледяным лишь внешне снисхождением, под которым плескалось жадное любопытство.
— Здравствуйте, риата. Затрудняюсь ответить на ваш вопрос: та ли я самая или не та. Позвольте представиться. Риата Кларисса Терезия Монк. Желаете пройти?
— Да, милочка, желаю.
— Риата Монк или риата Кларисса.
— Что, простите? — И они реально не понимали, что не так.
— Вы можете обращаться ко мне так. Риата Монк или риата Кларисса. Не назовете ли свое имя?
— Вы что, не знаете меня? — звучало, словно она королева, а я отчего-то не узнала ее в лицо.
— Нет, риата. Не имела чести. Присаживайтесь. Чем могу помочь? Вы желаете заказать платье для себя или для вашего питомца? Собачка? Котик?
Дальше мне приходилось лавировать во фразах и вести светскую беседу. Причем, когда я говорю «светская», я имею в виду именно это. Те самые разговоры ни о чем, которые можно вести бесконечно долго в гостиных аристократок за долгими чаепитиями, в кружках дам-благотворительниц, во время визитов соседок... Ненавидела я это всегда всей душой. Но деваться мне было некуда, поскольку я должна была блистать. Потому что, возможно, однажды одна из этих дам могла бы стать моей свекровью или золовкой...
Я улыбалась, была безупречно вежлива, воспитанна. И нет, не удавалось меня вывести из равновесия каверзными вопросами. Помилуйте, дамы! Меня с пеленок учили отвечать на вопросы так, чтобы ничего не пояснить, но придраться не к чему. Ведь что-то же ответила.
Почему риат Ланц вдруг оказался в моем обществе? Тут понятно, что имелось в виду: как меня, простую модистку, угораздило добиться приглашения от дракона и аристократа? И что же я отвечала? Много чего, но ничего.
— Риат Ланц весьма интересный собеседник, вы правы, — отвечала я. — Вы были в оперетте на том спектакле, который мне довелось посетить? Мило, не так ли? В столице Эстарина тоже много театров. А как вы относитесь к опере?
— Неплохо. И да, видела вас там. Так что о риате Ланце, как вы познакомились, риата Монк?
— Правда? Может, я тоже вас видела? Не напомните, вы сидели в ложе или в партере? Я была так увлечена представлением, что не успела рассмотреть всю публику. Берриус прелестный город. И местные жители такие красивые. Риата, не желаете ли взглянуть на журналы мод из Эстарина? Я привезла с собой стопку. Это, конечно, прошлых сезонов. Но вы можете увидеть разницу в тканях и фасонах. В Клайдберрисе намного теплее. А вы носите меха?
— Меха? Шубки? У нас слишком жарко. А риат Ланц вам кем приходится?
— Ах, как обидно! Да, вы совершенно правы, в таком климате шубы неуместны. Но это так досадно. А хотите, я покажу вам, как вы могли бы выглядеть в пушистом манто или в шубке?
— А как? — переключалась собеседница.
— Волшебством, конечно же. Прошу вас, встаньте перед зеркалом. Оно поможет увидеть то, что вы еще никогда не видели.
Дальше артефакт демонстрировал свое серебряное лицо, говорил несколько комплиментов, я взмахивала волшебной палочкой...
Покидали мой дом любопытствующие аристократки, не удовлетворив это самое свое любопытство о моих взаимоотношениях с драконом, но совершенно очарованные. Хотя и не все желали это признать. Молоденькие быстрее отходили. А вот те, кто постарше, до последнего поджимали губы и держали лицо.
Ну и конечно же, ослепительной примой светских посиделок, которые я вынуждена была терпеть, являлась Зараза. Картавая, смешная, толстенькая, в милейших юбочках и платьишках.
Вот как было удержаться от смеха или хотя бы от улыбки, когда она вальяжно проходила в комнату, усаживалась на диван и вступала в диалог.
— Ну, смотли зе на миня. Нлавлюсь? А потомуста я звиздя. А ты пока не звиздя. Не глусти, ти тозе нитиво. Не такая звиздя, как я, но для тиловеков симпатисьная. Мусинам тиловеков нлавятся такие, дя? А я на мусин охотиться умею. Ти мозесь? От миня ни один мусина не уходиль иссе. Хотись наутю? Но снатяла нада юботьку класивую. Смотли, какая у миня. Я потлисаюсяя, дя? Ой, ти поклутися пелед зелкалом. Пусыстинькая, мякинькая. А я тозе мякинькая. Но гладинькая. Но я потамуста плелесть.
В общем, это было сокрушительно. И те, кто не очаровался волшебными артефактами и фейским волшебством, крутясь перед зеркалом в фантомных шубках, манто, палантинах или в модных платьях, терпели поражение перед обаянием Заразы.
Харизма у нее ошеломительная. Подозреваю, даже мои дед с отцом не вынесут такой «милисти и плелести» и станут ее поклонниками. Где уж простым некромантам устоять перед такой невероятной горгульей.
