— В деньгах не нуждается, но острых ощущений хочется и в
мужское общество тянет. Женщины делают странные вещи, когда начинают
разочаровываться в браке.
— Ты думаешь, она разочаровалась?
— Ну что ты за чертовщину мелешь! — возмутился Селлерс. —
Протри глаза и прочисти уши! Арчера часто не бывает дома, он развлекается
где-то на стороне, его супруга — особа широко мыслящая, сама просит, чтобы он
перед ней не отчитывался, где был и что делал.
Даже бровью не повела, когда узнала, что он нашел детектива,
чтобы оградить свою миленькую секретаршу от загадочных телефонных звонков. Так
какого же черта она будет сидеть и скучать!
— Как полиция будет поступать дальше? — спросил я.
— Как мы будем поступать, — сказал Селлерс, — не имеет
никакого отношения к тому, что ты будешь делать.
— Прекрасно. А что же мне делать?
— А ничего.
— Ну, а как насчет таксиста Германа Окли? Ты думаешь, он
ошибся при опознании?
— Ты чертовски прав, Шкалик! Я думаю, что он мог ошибиться.
Да будет тебе известно, что мы его уже раза два-три могли засадить за решетку.
Поэтому он к нам всячески подлизывается. Он подумал, что мы хотим, чтобы он
опознал Мэрилин Чилан. Ну, и постарался опознать, да еще и изобразил полную
убежденность.
А я вот теперь в этом не так уж и уверен. Надо будет хорошенько
с ним разобраться с глазу на глаз. Посмотрим, что из этого получится.
— А что вы будете делать с Мэрилин Чилан?
— Отпустим и будем держать в тени как можно дольше. Хотя
полагаю, что до завершения дела она нам еще может потребоваться.
— Что мне ей сказать? — спросил я.
— Ничегошеньки, — ответил Селлерс и, помолчав, добавил: — А
зачем ты, собственно говоря, вокруг нее крутишься? Твоя работа закончена,
деньги ты получил — что тебе еще нужно? Не могу порицать тебя, конечно, за то,
что ты стараешься оказать на стороне какую-то помощь людям, но учти, что сейчас
ты катаешься по тонкому льду.
— Никому я не старался помочь, — сказал я. — Просто выполнял
работу, на которую меня наняли.
— Тебя уволили.
— Да, но дело-то недоделано. У меня еще есть время, чтобы
поработать над этим делом.
— Ладно. Теперь ты это время использовал, — сказал Селлерс.
— Так что больше свой нос в это дело не суй и ко мне не прикасайся.
— Хорошо, все дело в твоих руках, но учти, что ребеночек
очень быстро растет.
— Какой еще ребеночек?
— И меня еще списывать со счетов рано.
— Я не собираюсь тебя списывать, — сказал Селлерс. — Я
только стараюсь держать тебя подальше от расследования. За штурвалом стою я, и
не вздумай мне мешать.
Водитель подъехал к месту, где, как я объяснил ему, меня
ждала припаркованная агентская машина.
— Здесь? — спросил он.
— Здесь, — ответил за меня Селлерс и добавил: — Вылезай и
дальше катись сам, Шкалик! И никому обо всем этом — ни слова.
Глава 14
Я дождался, пока полицейская машина скрылась за углом,
включил мотор моей тачки и отправился в Санта-Ану. Дом Джиллетов можно было
назвать особняком в самом гордом смысле этого слова. Близ главного входа было
припарковано несколько машин. Я нажал кнопку звонка. Дверь отворила горничная.
— Сожалею, — сказал я, — но вынужден побеспокоить миссис
Джиллет по делу чрезвычайной важности.
— Кто вы? — спросила горничная.
— Мое имя ничего не скажет миссис Джиллет, но если вы ей
доложите, что я по своей профессии имею отношение к отпуску, который собиралась
провести миссис Джиллет со своим супругом, то я думаю, что она все сразу
поймет.
— Одну минутку, — сказала горничная, закрыла дверь перед
моим носом и удалилась в глубь дома.
Спустя несколько секунд дверь снова открылась, и на пороге
появился здоровенный тип со стальным взглядом из-под густых бровей.
— Так, — сказал он. — В чем дело?
— Могу ли я узнать, с кем я разговариваю?
— Я — друг семьи, а вы кто?
— Мне нужно кое-что сообщить миссис Джиллет.
— Вам следует знать, что она никого не принимает.
— Все-таки ей бы стоило повидаться со мной. И скажите ей,
что я по своему роду занятий имею прямое отношение к путешествию, которое они с
мужем намеревались совершить во время его отпуска, и я мог бы помочь ей спасти
ее деньги, репутацию, а также избежать душевных страданий.
— Назовите вашу фамилию, — сказал он.
— Назову, если вы обещаете ее не разглашать.
— Никаких обещаний я не даю.
— Вы — друг семьи?
— Да.
Я вручил ему визитную карточку.
— Меня зовут Дональд Лэм. Я — частный детектив и действую по
собственной инициативе. Я стараюсь помочь, а не повредить. Но если в течение
ближайших двадцати четырех часов не будут приняты соответствующие меры, будет
слишком поздно.
— Поздно для чего?
— Поздно, чтобы принять противоядие, — сказал я.
— От какого яда?
— От яда, который ее заставляют принять.
— Вы ходите кругами, вместо того чтобы говорить начистоту.
— Характерная особенность круга в том, что все его части
находятся на равном расстоянии от центра.
— Заходите, — пригласил он.
Он ввел меня в дом, провел в тихую гостиную и предложил
сесть и ждать, после чего вышел и отсутствовал две минуты. Вернувшись, он
попросил меня следовать за ним. Мы поднялись по лестнице в верхнюю гостиную.
Здесь стояли большие удобные кресла, стол, телефон. Другая дверь вела,
очевидно, к спальням.
— Присаживайтесь, Лэм, — сказал мой сопровождающий.
Спустя несколько мгновений дверь из спальни открылась, и
появилась привлекательная, полная достоинства дама. Она была в домашних туфлях
без каблуков и задников. Лицо ее было бесстрастным, словно высеченное из камня.
— Я — Норман Клинтон, — сказал мужчина. — Друг семьи. А это
— миссис Джиллет Вы сделали загадочное замечание относительно кругов. Теперь я
хотел бы попросить вас перейти от окружности прямо к центру.
— Мне бы хотелось побеседовать с миссис Джиллет наедине.
— Это исключено, — сказал он. — Все деловые вопросы миссис
Джиллет рассматривает при моем участии. К вашему сведению, я — душеприказчик
Бакстера Джиллета. Это оговорено в его завещании.
