Она покинула свое скрипучее вращающееся кресло, шагнула к
двери, обернулась и сказала:
— Только не вздумай ухлестывать за милой крошкой.
Этот малый — Арчер, кажется, — от ревности к ней с ума
сходит.
Глава 2
Молодой женщине, открывшей на мой звонок дверь квартиры
номер 617, было лет двадцать семь. Блондинка, голубоглазая, с хорошей фигурой и
интеллигентным выражением лица. Но в глазах — страх преследуемого зверька.
— Мисс Чилан? — спросил я.
— Да, — ответила она осторожно.
— Я — Дональд Лэм из фирмы «Кул и Лэм». Нас пригласили в
качестве ваших телохранителей.
— О, да-да.
— Вам об этом известно? — спросил я.
Она стояла в дверях, не приглашая меня войти.
— Разрешите взглянуть на ваши документы?
Я вынул из кармана удостоверение, она внимательно осмотрела
его, прочитала, что там написано, и улыбнулась.
— Прошу вас, заходите, мистер Лэм.
Квартирка у нее была, симпатичная, хотя кровать складная,
прихлопывающаяся к стене гостиной. Двухкомнатная квартирка с кухонькой в нише
одной из комнат.
— Простите меня за то, что я такая настороженная, — сказала
она, — но мне кто-то непрерывно отравляет жизнь.
— Знаю.
— Я ожидала, что пришлют для охраны человека более… ну, как
бы сказать, более плотного телосложения.
— Вы подвергаетесь физическому или психическому давлению?
— Психическому.
Больше я ничего не добавил, и она, нервно рассмеявшись,
сказала:
— Интересный у вас метод доказательств! Садитесь,
пожалуйста, мистер Лэм, и чувствуйте себя как дома.
Поскольку мы теперь будем проводить вместе много времени,
называйте меня просто Мэрилин, а я вас буду звать Дональдом. Только что пришла
еще одна такая штука — с доставкой на дом. Оттого я, признаюсь, сейчас такая
расстроенная.
— Что вы называете «такой штукой»? — спросил я.
— Она там, на столе. Можете взглянуть.
— Вот это заказное письмо с вручением адресату под расписку?
— Да.
Я достал из портфеля пару пинцетов и перчатки.
— Зачем вам пинцет и перчатки? — спросила она.
— Чтобы не испортить отпечатки пальцев на письме.
И конверт я держу за краешки, чтобы как можно меньше
оставить на нем своих отпечатков пальцев.
— С бумаги снять отпечатки пальцев невозможно.
— Вы говорите таким авторитетным тоном, Мэрилин, как будто
вы — полицейский эксперт.
— Нет, это мистер Арчер мне сказал, что с бумаги отпечатки
снять невозможно. Ну разве что жирные отпечатки, которые проявляются в парах
йода, но они встречаются так редко, что ради этого и не стоит пытаться
исследовать бумагу.
Я вынул бумагу из конверта и развернул ее, держа за края.
Вырезанные из газеты и наклеенные буквы гласили:
«УБИРАЙСЯ, УБИРАЙСЯ, УБИРАЙСЯ, ПОКА НЕ ПОЗДНО. МЫ ДЕЛО
ГОВОРИМ. ТЕБЕ НЕ ПОНРАВИТСЯ, ЕСЛИ ЛЮДИ КОЕ-ЧТО ПРО ТЕБЯ УЗНАЮТ. УБИРАЙСЯ».
Я тщательно сложил письмо, вложил его обратно в конверт и
изучил адрес: «Мисс Мэрилин Чилан, квартира 617, Недлер-Армс (проезд
Недлер-Сити)». И оттиск резинового штампа, очевидно, из игрушечного набора,
продающегося для детей к Рождеству. Прижимали штамп явно вручную, отчего правая
сторона была чуточку светлее левой.
— Это десятое по счету, — сказала она.
— Содержание одинаковое?
— Почти.
— Что вы с ними делаете?
— Сохраняю. Мистер Арчер считает, что я должна их сжечь, но…
В общем, если дело еще хуже обернется, я намерена обратиться к почтовому начальству,
независимо от того, понравится это кому-нибудь или нет.
— Что значит «если дело обернется еще хуже»?
— Ну, не знаю… хуже, чем сейчас.
— Насколько хуже?
— Что касается меня, то хуже, чем сейчас, быть не может.
Нервы у меня — ни к черту, на работе мне дали двухнедельный отпуск. Конечно, в
фирме не знают, что происходит. Они думают, что я больна.
— Где находится ваша фирма?
Она взглянула на меня с внезапной подозрительностью.
— Вы обязаны это сами знать.
— Я только хотел проверить, ведь теперь моя очередь все
проверять.
— Ну, такие вещи вы проверять не должны.
— Еще какие были угрозы?
— Да все почти что одно и то же.
— Угрозы предать широкой огласке какие-то сведения, которые
вы бы хотели держать в секрете?
Она промолчала.
— Что-то касающееся вашего прошлого?
— Я думаю, что у каждого мужчины или женщины есть в прошлом
такое, ну, такое, что… — Не закончив фразы, она смолкла.
— А что насчет телефонных звонков?
— Они идут как бы сериями, — сказала она. — То бывает четыре
или пять в течение часа, а затем долгое время ни одного. Потом опять два-три
подряд.
— А что говорят по телефону? То же самое, что пишут в
письмах?
— Нет, по телефону — иначе. Звонят, я поднимаю трубку и
слышу чье-то тяжелое дыхание.
— Кто дышит — мужчина или женщина?
— Господи, откуда я знаю! Похоже, что дышит крупный дородный
мужчина, но это может быть и женщина, подражающая мужчине.
— И что происходит дальше?
— Он продолжает держать трубку, пока я свою не положу.
— Что-нибудь говорит?
— Никогда.
— Вы хорошо знаете Джарвиса Арчера?
— Он мой босс.
— Я спрашиваю, вы хорошо знаете Джарвиса Арчера?
— Я его секретарша, работаю у него почти год.
— Вы хорошо знаете Джарвиса Арчера?
Она с вызовом посмотрела мне в глаза:
— Это что, допрос в соответствии с полученными вами
инструкциями?
— Инструкция у меня одна — установить, кто вас допекает, и
положить этому конец. Вы ведь тоже этого хотите?
— Да.
— Вы хорошо знаете Джарвиса Арчера?
