Позволив лошадям идти самостоятельно, я развернулся и вытащил письменные принадлежности. Открыв книгу, я начал делать вид, что читаю и делаю пометки в тетради. С таким противником даже малейшей оплошности будет достаточно, чтобы проиграть. Набросав текст, я передал его Алие:
— Можешь проверить, я правильно на вопросы ответил?
Девушка с недоверием приняла мою тетрадь, но стоило ей прочесть первые строки, как весь скепсис мигом улетучился.
Только не дёргайся и не оборачивайся. «Анализ» показал, что это не Карина, а очень сильный перевёртыш. Человек, принявший личину Карины Фарди, включая её частичную память и манеру поведения. Напасть не могу — у неё очень мощная защита. Плюс атака. Нужна стальная сеть и обручи. Сможешь достать это всё в Версе? Есть одна идея, как справится с этой тварью. По-хорошему нужно обсудить всё голосом, но опасно. Как я понимаю, если перевёртыш почувствует, что его раскрыли, то он нас убьёт. И да, я не смогу её победить даже спящую.
— Макс, ты уверен в своих ответах? — спросила девушка таким невозмутимым тоном, что я даже мысленно аплодировать ей захотел. У меня отключать вот так эмоции никогда не получалось.
— По поводу ответов — да, абсолютно. У тебя есть какие-то сомнения?
— Если ты в них так уверен, то и смысла проверять нет. Ты закончил с этой книгой? Тогда в Версе постараюсь купить тебе новую. Осторожно — люди.
Действительно — мы догнали очередную толпу. Наконец-то я понял, что их связывало — практически у всех групп имелись калеки в той или иной форме. Перевязанные, забинтованные, на костылях, они упорно двигались в одном с нами направлении. Я вспомнил слова Алексия и только сейчас понял, что все эти люди двигают в Кострищ, чтобы прикоснуться к величию местного епископа и вымолить у него какую-нибудь благодать. Например, врубить на площади что-то наподобие моей лечебной ауры. Неплохая, к слову, идея — собирать раз в месяц всех своих подданых и подвергать их массовому лечению. Вспоминая бытность бароном Валевским, люди у нас часто болели. Магических камней среди крестьян, тем более лечебных, не водилось.
Алия погрузилась в тяжкие раздумья, периодически оборачиваясь, словно невзначай и бегло смотрела на лже-Карину. Когда солнце практически коснулось горизонта, мы добрались-таки до крупного посёлка. В отличие от обычных деревень здесь имелся дорожный знак, а также худо-бедно организованный патруль на входе. Стоило продемонстрировать путевой лист Крепости, как нас мигом пропустили, даже не став досматривать повозку.
— Надеюсь, в этой дыре найдётся достойное меня жилище, — пробормотало существо сзади, обозначая, что оно проснулось. «Анализ» не показал, мужчина это или женщина — входных данных недоставало. Ясно было одно — перевёртышу уже более восьмидесяти лет.
— Парень, где здесь гостиница или постоялый двор? — я остановил какого-то бойкого паренька и продемонстрировал серебряную монету. Этого оказалось достаточно, чтобы парнишка побежал перед нами, показывая дорогу. Ещё и зевак с пути убирал, чтобы мы смогли спокойно проехать. Вскоре в нос ударил стойкий запах жаленного лука и сточных канав. Лже-Карина поморщила нос, брезгливо закрывшись надушенным платком. Постоялый двор был достаточно большим, но о канализации в этом посёлке, видимо, не слышали. Вручив монету, я привязал лошадей у входа и пошёл договариваться о двух комнатах. Однако стоило мне попасть внутрь, как желание поселиться в этом свинарнике исчезло. Грязь была везде, а все столы были заполнены теми самыми паломниками в Кострищ. И, как я понял, о гигиене простой люд явно не слышал.
Выйдя на улицу, я заметил, что мой провожатый никуда не делся.
— Господин, коли постоялый двор не понравился, могу домой к себе отвести. Маменька комнаты сдаёт. Цена будет такой же, как и здесь, но вы получите чистые комнаты, ванну и даже хороший ужин.
Я посмотрел на Алию. Девушка кивнула, соглашаясь с предложением. Судя по лицу, местные запахи ей тоже не нравились. Парнишка вновь побежал показывать дорогу и вскоре мы очутились в довольно ухоженном по местным меркам районе. Некоторые дома даже выкрашены были, причём краска явно была нанесена не двадцать лет назад. Дом, куда привёл нас провожатый, был не самым большим на улице, зато достаточно просторным. Улыбчивая женщина встретила нас без удивления — её сын промышлял тем, что приглашал в гости заезжих гостей. Мало кому нравился постоялый двор. На том, собственно, и жили. За ночлег с нас взяли сорок серебряных, ещё десять за еду и баню. Подумав, я вручил хозяйке золотой, в два раза покрыв её запросы, с просьбой позаботится о лошадях и сделать так, чтобы нас никто не беспокоил. Лже-Карина заняла самую большую комнату и вскоре вышла, заявив, что собирается прогуляться. Я подавил желание выяснить, где она собралась гулять в обычном посёлке и пошёл на задний двор размяться. Полдня за поводьями ещё никому не шли в пользу.
Ушла и Алия — нам даже поговорить не удалось. В сопровождении всё того же бойкого паренька она направилась к местному служителю Света. Если откуда и начинать поиск стальных цепей, обручей и сетки, только оттуда. Закончив разминку, я уселся на лавочку и закрыл глаза. Впереди меня ждала тяжёлая ночь.
— Господин желает что-нибудь? — хозяйка, дама лет сорока, вышла на улицу. Несмотря на фразу, в ней не было даже намёка на какую-то романтику.
— Скажите, а в Версе есть тюрьма?
— Откуда, господин? У нас маленькая деревня, мы не можем позволить себе содержать тюрьму.
— Что же вы делаете, если кто-то из гостей буянить начинает? Никогда не поверю, что просто позволяете ему бесчинствовать. Наверняка куда-то его помещаете.
— Так-то оно да, — потупилась женщина. — Буянят иногда. Не все привыкли соблюдать приличия. Если кто-то из моих гостей лишнего перепил, то я соседа зову. Он у нас кузнец, силы немереной. Так он охальников скручивает и в погреб на ночь пакует.
— Даже магов?
— Будет вам, господин! Что магам-то в Версе делать? Они сразу до Кострища едут. Да и палатки у них по комфорту куда как лучше, чем всё, чем может наша деревня похвастаться.
— Значит, в погреб. Покажете?
— Так и показывать нечего, вот он, — женщина проводила меня к сараю, где, среди прочего, имелась небольшая неприметная дверь. Однако, как только её открыли, у меня дар речи пропал — за небольшой хлипкой дверцей оказалась мощная стальная решётка.
— Это ещё зачем? — не удержался я от вопроса.
— Так люди-то буянить даже в подвале не перестают, — смутилась женщина. — Да и соседи не всегда ведут себя правильно. Вместо того, чтобы самим припасы делать, норовят всё ко мне забраться. Раньше просто дверь была — выломали. Потом сосед вот такое чудо выковал. Вначале хотел из простого железа, но тут ему заказ на стальные решётки пришёл, вот он мне несколько прутиков оттуда и выделил. Идёмте, покажу, что у меня там.
Женщина взяла фонарь и спустилась по крутой лестнице вниз. К моему удивлению, здесь оказалась ещё одна решётка.
— Не пускать же гостей к припасам! — пояснила женщина. — Вмиг их попортят. А так — посидят на лестнице, остынут, утром их старосте сдаю.
