С другой стороны, все мои метания – есть глупость несусветная и мальчишечий романтизм. Пора повзрослеть. Смысл человеческой жизни – реализоваться, для этого необходимо научиться приспосабливаться. Другой жизни не будет и надо использовать те возможности, которые даются. «Олег, ты охренел, что ли совсем? Купился за еду и тёплое место. Почему сразу купился? Нормально пообедать и выпить я могу хоть раз за всё это время? А там пошлю его куда подальше», – решил.
– Но вы понимаете, что это очень серьёзное решение, надо обдумать, – произнёс я.
– Конечно, конечно! – замахал руками монах. – Я вас не тороплю. Знайте, что вы можете в любое время прийти ко мне и выразить своё желание, – он помолчал, и печально, хотя я готов был поклясться, что видел насмешку в его глазах, продолжал, – ну, а пока договор с Департаментом Юстиции не расторгнут, сами понимаете, мы обязаны его соблюдать.
Отец Фивий встал, взял колокольчик со стола и позвонил. Через минуту дверь открылась, и вошёл монах.
– Брат, Твин, проводи, пожалуйста, ссыльного в гостевой домик.
И повернувшись ко мне, скрестив руки на животе и чуть поклонившись, сказал, – рад знакомству. Надеюсь, ещё увидимся.
– Спасибо за обед, – сказал я, с сожалением взглянул на оставшееся в бокале вино и ножку индейки, лежащую рядом, встал и пошёл к выходу.
* * *
В гостевом домике было также тихо и пусто, как и в первый раз, когда меня сюда привел отец Ануфрий. Только молодой монах убирал со стола посуду.
– Здравствуйте, – обратился я к нему.
– Спаси Господь, – откликнулся он и поклонился мне в пояс.
– Скажите, пожалуйста, сюда Герасим должен был зайти, не видели его?
– Был, батюшка, был Герасим. Вы должно быть Олег?
Я кивнул:
– Олег.
– Так ждал он вас, да домик гостевой пора закрывать. Паломнические часы заканчиваются. Он и пошёл на конюшню, к дороге готовится. Просил вас туда идти. Знаете где?
– Да, конечно, мы там остановились сразу, как приехали, – пробормотал я.
– Спаси Господь! – сказал монах, поклонился в пояс и продолжил устанавливать грязную посуду на большой деревянный поднос.
– Спасибо, до свидания, – откликнулся я, и неожиданно для себя неловко поклонился в ответ, и пошёл к выходу.
«Вот ведь черт, – думал я, спеша в конюшню, – совсем о Герасиме забыл. Напился, нажрался, как последняя свинья, – я отчего-то почувствовал себя неловко перед Герасимом, будто предал его. – А что собственно произошло? Если со мной захотел познакомиться Фивий, я что отказаться что ли должен был? И потом неизвестно, когда ещё удастся по-человечески снова поесть и вина попробовать. Герасим сам выбрал такую жизнь. А я нет. Почему я должен был отказаться от нормального обеда? – но на душе всё равно было скверно.
Герасим ждал меня рядом с нашей уже тяжело нагруженной телегой.
– Ого! Сколько всего. Как же ты Герасим, сам управился? Что ж меня не подождал, – мне почему-то было неловко смотреть ему в глаза.
– Да ни чо, монахи пособили, вместе-то быстро управились. А ты куда пропал? – сказал он, подойдя ко мне. И видимо почувствовал запах вина, усмехнулся, – вижу, вы с отцом Фивием хорошо покушали.
– Ну да, – я отвёл глаза, и тут же вскинулся, – а что, собственно, такого? Я что должен был отказаться? За столько дней нормальный обед.
Герасим закивал и пошёл к телеге:
– Ну да, оно так. Привычка – великое дело.
Я опомнился:
– Нет! Ты не подумай, Герасим! Я не так выразился. Я хотел сказать, что вот так с вином и …, – я замялся, подбирая слова.
– Да понял я, не майся, – улыбнулся он, – давай уже, пора. Садись рядом со мной, там места нету, – кивнул он в телегу.
Я устроился рядом с Герасимом, и мы отправились обратно.
День был в самом разгаре, но, несмотря на то, что солнце висело прямо над нами, летней жары уже не было. Все-таки конец августа. Осень посылала свои первые приветы жёлтыми листьями и порывистым ветром.
Ехали мы тяжело, и часто в тех местах, где дорога шла резко в гору, приходилось идти пешком, чтобы хоть немного облегчить телегу. Лошадь наша, хоть и не молодая, но сильная и выносливая упрямо шла вперёд, подбадриваемая возгласами Герасима. Когда мы въехали на улицу нашего поселения на моем браслете звякнул вызов сообщения. Я открыл экран и прочёл сообщение: «Олег, отец Окимий хочет вас видеть у себя сегодня в пять часов по полудню». Я взглянул на часы – начало четвёртого.
– Герасим, Герасим, – кинулся я к Герасиму, отец Окимий меня к пяти ждёт.
– Знаю, – ответил Герасим, – мне тоже пришло, чтоб направил тебя к нему. Ступай! – он отвернулся, продолжил идти.
Я спрыгнул с телеги, и хотел было уже уйти, но взгляд остановился на Герасиме, начавшим, ещё при подъезде к нашему поселению, от усталости припадать на протез. Моё лицо, словно жаром обдало:
– Ну, вот ещё! Пошли я тебе хоть разгрузиться помогу. Времени ещё полно, успею.
Герасим не обернулся, только пожал плечами. Я пошёл за ним.
Глава 15. Приглашение к сотрудничеству
На встречу я немного опоздал. Запыхавшись, примчался в приёмную настоятеля уже несколько минут шестого. Люсенька увидела, как я выходил из лифта и, поджав губки, недовольно покачала головой.
– Вы что себе позволяете! Отец Окимий вам когда назначил? А вас носит неизвестно где! А у него график. И он его никогда не меняет, чтобы не случилось.
Я ничего не ответил, только покаянно приложил ладони к груди и бросился к кабинету отца Окимия. Постучал.
– Войдите, – послышалось из-за двери.
Я вошёл.
– Здравствуйте, отец Окимий.
Как и в прошлый раз, он сидел за столом перед компьютером. При моем появлении жестом пригласил меня сесть напротив него.
– Здравствуйте, Олег.
– Здравствуйте.
Я сел, стараясь дышать в сторону.
Он молча смотрел на меня. Наконец, чуть отклонился на спинку стула и сказал.
– Как ваши дела?
Я пожал плечами.
– Нормально.
– Значит, нормально? Отлично. Герасим рассказывал о вас много хорошего.
Мне послышалась насмешка в его словах: «Неужели про моё пьянство в монастыре успели доложить? Да нет, вряд ли. Герасим не стал бы, а больше и некому», – но на всякий случай решил промолчать.
– Сенокос прошёл хорошо, продуктами мы на ближайшее время запаслись. Это замечательно. Не пора ли вам заняться, наконец, вашей профессиональной деятельностью?
Я удивлённо взглянул на него. «Это что он у меня спрашивает? Сам же отправил меня заниматься чёрт-те чем, а теперь интересуется, когда я своей профессиональной деятельностью займусь? Оригинально. Хотя про мою встречу с Фивием он вроде не знает».
