Витиеватый почерк в потрёпанной записной книжке, которую нашла на чердаке, рассказывает мне о заклинаниях и различных способах наведения несчастий и болезней. Не похоже, что ведьмы такие уж безобидные. Что если, члены Ордена положительные герои? Я встряхиваю головой, пытаясь избавиться от наваждения. Если они и положительные герои, то явно не в этой истории. Моя мама отказалась от магии семнадцать лет назад. Она не нанесла вреда ни одному живому человеку. И неживому, скорее всего, тоже. Я и вовсе жила все эти годы в неведении. Даже сейчас я не ощущаю, что обладаю какими-то сверхъестественными способностями. Они не имеют права лишать нас жизней.
– Осваиваешь навыки?
Голос за спиной пугает меня. Я вздрагиваю, едва не сорвавшись с влажной черепицы.
– Да, как раз планировала подложить тебе ведьмовской мешочек. – Я закрываю бесполезную для меня писанину и откладываю тетрадь в сторону.
Колдер усаживается рядом со мной. Его коленка задевает мою. Я делаю вид, что не замечаю этого, но каждая клеточка моего тела трепещет от его близости.
– Я уже начал думать, что ты убежала, – говорит Колдер, запрокидывая голову к небу.
Я молчу, пожимая плечами. Вряд ли он это заметил.
– Но ведь ты этого не сделаешь, верно? – В его голосе звучит усмешка. Я непроизвольно бросаю на него хмурый взгляд. – Ты не хочешь уходить. Ты хочешь, чтобы кто-то был рядом. Чтобы я был рядом.
Самоуверенный придурок. Я продолжаю смотреть на него, чувствуя, как он раздевает меня. Сначала он снимает дерзость. Затем страх. Потом слабость.
– Ты обманываешь себя, что хочешь быть одна.
– Я же сказала, не анализируй меня, хренов ты мозгоправ, – огрызаюсь я.
Очередь Колдера пожать плечами. Он говорит с вальяжным равнодушием:
– Я даже не пытался.
– Ну да, конечно. – Это звучит больше обиженно, чем саркастично.
– Мой отец… – начинает Колдер, и я понимаю, что сейчас будет неприятная история. С его отцом не может быть связано что-то приятное. – Он предан делу. Даже в семье он требовал от нас, чтобы мы придерживались правил. Сначала я возненавидел его. Будучи постарше попытался понять. Ну, знаешь, ударился в психологию, думая, что она даст мне ответы. Подскажет, почему отец так обращается со мной и мамой. Может, даже поможет найти к нему подход, понять, что это я плохой сын и дело во мне. Но тогда… Я возненавидел его ещё больше. Потому что понял, что он социопат. И это не просто экспрессивное обзывательство. Это диагноз.
Колдер говорит это ровным и безразличным тоном. Я невольно задумываюсь, не такой же ли он.
– Его никогда не волновали мои интересы. Он даже не хотел признавать, что я могу хотеть чего-то другого, помимо служения Ордену. Помимо продолжения его дела.
– А чего хочешь ты? – Я обращаю своё внимание на Колдера. Он отрешённо смотрит в небо, размышляя над ответом.
– Я хочу поступить в колледж. Сам. Хочу изучать психологию и дальше. Это весьма занимательная штука, если хочешь знать, – усмехается он, и пелена с его глаз исчезает. Он сверкает на меня повеселевшим взглядом. – Поэтому мне не сложно понять суть твоего поведения.
– Так ты поэтому возишься со мной? Провоцируешь, насмехаешься? Я просто для тебя объект для изучения?
– Есть куча причин, почему я вожусь с тобой, Белоснежка.
– Ну да, например та, что ты должен меня убить.
– Ты будешь припоминать мне это до конца своих дней?
Повисает дрожащая пауза, а потом мы смеёмся. Немного истерично, немного глупо, но мы смеёмся. А в такие моменты я начинаю думать, что этот человек становится мне родным.
Но это не так.
Когда моя улыбка падает с губ, я вновь окунаюсь в свои мысли.
– Почему ты рассказываешь мне это?
– Потому что ты слушаешь, – отвечает Колдер.
– Разве Кэтрин нет? – удивляюсь я.
Парень усмехается, качнув головой.
– Ты всё больше убеждаешь меня в том, что ревнуешь к ней.
Я закатываю глаза.
– Это ведь нормально, когда ты делишься подобными вещами со своей девушкой, а не с…
– С кем?
Не знаю, что я хотела сказать. Жертвой, заложницей, врагом, неудачницей. Это всё олицетворяет меня.
– А не со мной. – Я сильнее закутываюсь в плед. Надо мной звёзды, и только они успокаивают меня, говоря, что в этом мире ничего не имеет значения. Что бы ни происходило, это лишь мелочь в масштабах вселенной. Мы – мелочь в масштабах вселенной.
Луна такая же одинокая как я. Я смотрю на неё, словно в отражение.
– Не улетай, – произносит Колдер и проводит ладонью перед моими глазами. – Останься со мной, – нежно смеётся он.
– Что? – не понимаю я, поворачиваясь к нему.
– Моментами ты как будто отключаешься и улетаешь в космос. – Он всё ещё улыбается.
– Я… ценю ясное небо, если можно так выразиться. Живя всю жизнь в штате, где большую часть года небо покрыто пеленой из облаков и туч, луна и звёзды – как чудо.
– Резонно, – соглашается Колдер, глядя на небо.
– Раньше я часто проводила здесь время. Просто смотрела на луну и наслаждалась одиночеством. – Без понятия, зачем я ему об этом говорю.
– А ты знаешь, что это за созвездие? – вдруг спрашивает Колдер.
– Какое? – Я не понимаю, о чём именно он говорит. Тогда парень берёт мою руку в свою и медленно проводит по небосводу от звезды до звезды, образуя нечто похожее на треугольник.
– Это Кассиопея, – поясняет он.
Это интересно и в какой-то степени мило. Но всё, о чём я сейчас могу думать, это о его тёплом дыхании на моей щеке и пальцах на моём запястье. Он придвигается так близко, что на секунду я чувствую его лёгкую щетину на своей коже.
– Хотел бы я рассказать какой-нибудь красивый миф, связанный с ней, но… там так себе история.
– Тогда почему ты мне его показал? – шёпотом спрашиваю я, будто боясь спугнуть звёзды. И Колдера.
– Потому что Кассиопея была очень красива.
Я даже не хочу выяснять, подразумевает ли он под этим комплимент мне. Это в любом случае не имеет значения.
– Я замёрзла. Пойду в дом, – сообщаю я и неуклюже встаю на ноги.
Колдер не задерживается на крыше. Он влезает обратно в комнату следом за мной. Я не знаю, как завершить этот день. Колдер доверяет мне свою историю, но сохраняет дистанцию из пренебрежения и насмешек. Он медленно просачивается в трещины прямо под мою кожу. Но не даёт мне место в своём сердце.
– Завтра Брайан устраивает вечеринку, – начинаю издалека я. Вместо того чтобы смотреть на парня, я отвлекаю себя тем, что взбиваю подушку. – Кэтрин сказала, ты идёшь.
