– И я бы промолчала, да только ты ведь и в воскресенье продолжила свою частную вечеринку.
– Охренеть, – Моника возмущенно жевала тосты, – Кэтрин, ты просто кинула меня в выходной вечер. Элисон пошла к миссис Картер, Анна была у Кимберли…
– Да у меня просто крышу сносит, – сорвалась Кэтрин на крик, после чего, в досаде посмотрев на нас зелеными глазами, в бессилии запустила пальцы в платиновые волосы. – Я не знаю, как вы абстрагируетесь, как спите по ночам, но у меня быть такой же непринужденной не получается. Сначала убийство Эмбер, потом смерть «французов». А глаза Лили? Вы помните глаза Лили?.. С какой ненавистью она на нас тогда смотрела…
– Но, Кэтрин, решать проблемы с помощью украденной у отца бутылки виски…
– Я вас услышала. Нужно переходить на джин… шучу!
Моника и Анна, казалось, готовы были надавать ей неслабых тумаков, и я поняла, что вот он, подходящий момент.
– Надеюсь, Кэтрин не уйдет в запой после моих новостей…
Я пересказала разговор с мамой, сразу озвучив свои догадки на сей счет. Девочки слушали внимательно, я ожидала, что в конце они наперебой будут высказывать свое мнение, на что услышала только усталое замечание Кэтрин:
– Все чуднее и чуднее.
– Это все, что вы можете сказать?
– Похождения Лили в «Безумный Роджер», ее встречи с тем человеком… – Анна лихорадочно захрустела пальцами. – Что, если это был сговор против «французов»? Лили их убила, столкнув с Безымянного здания, а кто-то из парней случайно ее при этом поцарапал?
– Вы, кажется, забыли, – Кэтрин упрямо мотнула головой, – у Лили нервный срыв. И она не притворяется, такие эмоции не сыграешь, вы же сами ее видели.
Мы нехотя согласились.
– В таком случае… Они кого-то увидели, это шокировало их настолько, что «французы» сорвались. «Мы не поверили своим глазам», помните?
– А вам не кажется странным, что Лили ходила на встречу с Бежевым плащом в те дни, когда убили Эмбер и когда «французы» собирались взбираться на Безымянное здание? – Анна понизила голос. – Мы не знаем, в какой день все пошло не так, но видим, что это ведет к «Красному маяку». Этот проект, судя по тому, что нам известно, имеет самое большое влияние на Эмброуз. Просто проблема в том, что «Красный маяк» боится того, что все узнают, насколько Эмброуз НЕ идеальный. Отсюда и сокрытие всего, чего только можно, в том числе убийств Эмбер и «французов». Папа говорил: «Нужно опасаться самых верных последователей “Красного маяка”».
– Думаешь, Бежевый плащ можно отнести к их числу?
– Конечно! Вот только неясно, является ли он сам таинственным убийцей Эмброуза или просто заметает следы появившегося маньяка.
– Можно точно сказать две вещи, – подытожила Моника. – Первое: Бежевый плащ как-то связан с Лили, а она, несомненно, была бы против любого насилия над «французами».
– И вот еще что: Лили могли просто обмануть. Ей обещали одно, а на самом деле им нужно было подобраться к «французам».
– Согласна. Вторая же вещь, в которой мы точно можем быть уверены: все сводится к «Красному маяку».
– Анна, – я игнорировала прозвеневший звонок на урок, – на что способны люди проекта?
– На все, – глухо ответила она, – а если учитывать то, над чем они работали в шахтах…
– Но мы ведь не можем слепо верить слухам?
– Скажем так, скорее всего, на этих выходных я смогу рассказать вам кое-что… чем не хотела сотрясать воздух, не будучи уверенной.
Анне удалось нас заинтриговать, но говорить больше она отказалась.
Я не хотела выглядеть напуганной, но не смогла не спросить напоследок:
– Девочки, надо ли нам лезть во все дальше, уже подозревая, с кем и чем это связано? Такие люди умеют хранить свои тайны. Я уже молчу о том, насколько это опасно.
– Элисон, «Красный маяк» на самом деле может хранить секреты лучше любых смертных, но раз уж я знаю человека, который в состоянии ответить на множество наших вопросов… почему бы и нет? Только подождите до выходных. А что касается риска… мы ведь и так во всем по самые уши, не так ли?
* * *
Неделя пролетела незаметно. В пятницу после уроков мы направлялись домой к Анне. Сама она школу прогуляла, прислав сообщение, чтобы мы сразу шли к ней, пока ее мама на работе.
Низкие свинцовые тучи медленно плыли по небу, яростный ветер только крепчал, порывами срывая хрустящие листья с деревьев.
– Что там по штормовым предупреждениям? – спросила Кэтрин, застегивая черно-белое клетчатое пальто по самое горло.
– Видите, небо становится сиреневым. Значит, скоро будут ливни, – в спокойном голосе Моники слышалось едва уловимое раздражение. Аномальная погода Эмброуза всегда тяготила ее. Перехватив мой взгляд, она подмигнула и задала неожиданный вопрос: – Помните того парня с вечеринки О’Нила? С друзьями которого я разговаривала, когда он неожиданно сбежал, вспомнив про семинар? Так вот, он написал мне. Пригласил в кино, когда приедет в Эмброуз на каникулы.
Я слегка опешила – уже отвыкла общаться на обыденные темы вроде парней и свиданий. Эту мысль я и озвучила вслух.
– И не говори, – отмахнулась Моника, – более неподходящего момента он найти, видимо, не смог.
– Что ты ему ответила?
– Что уже не актуально.
– Точно. Предложи он это хоть пару недель назад, ты бы, может, еще подумала.
Моника неопределенно промычала что-то себе под нос, заставив меня даже приостановиться.
– То есть? Тебя что, еще кто-то звал гулять?
Она горько вздохнула, виновато пряча глаза.
– Фред. В тот день, когда парни разбились. Мы ведь до этого с «французами» в школе пересеклись, помните? Я подумала, почему бы и нет, согласилась. Он должен был позвонить после спуска.
– И ты говоришь это только сейчас?! – возмущенно воскликнула я.
– Элисон, сама подумай, а когда мне было рассказывать? Мы сразу пошли к Брайану, где на нас свалились нерадужные новости. Потом, когда успокоились, начали собирать тебя на свидание с Алексом и ты была так счастлива… А после я уже не видела в этом смысла.
– Смысл есть всегда, а если нет, его можно придумать, – Кэтрин невозмутимо шагала рядом, казалось, мало что может сбить ее с толку.
Я лишь отмахнулась от ее философии и в недоумении снова обратилась к Монике:
– Не могу поверить, что ты умолчала о таком.
– Это уже все равно ничего не значит.
Мы молча продолжили свой путь, глядя на слегка сиреневый горизонт – вестник приближающейся бури.
Дома у Анны сразу поднялись в ее комнату, где ничего существенно не изменилось, только горели ароматические свечи, наполняя воздух запахом ванили.
