Меня как будто наотмашь ударили.
– Что? Моника, я ничего не… – слова застряли в горле, но я нашла силы справиться с собой. – Кто, кто сказал, что я ее туда звала?
– Эмбер и сказала, – Моника трясущимися руками провела по своим волосам, – там были девчонки, помогавшие подружке, которую тошнило в уборной на втором этаже. Они рассказали, что увидели Эмбер и спросили, кого она ищет. Ответом было твое имя. Мол, ты ее туда позвала. И Элисон, я уверена, они не врут.
Я обессиленно рухнула на кровать, испытывая что-то вроде отчаяния.
– Я не звала ее туда, Моника.
– Я знаю, я верю. Сдается мне, Эмбер сама все придумала, не зная, чем это может для тебя обернуться. Для нее тоже… вот и сказала, что первое в голову пришло.
– Зачем она вообще туда пошла? – всплеснула я руками. – Кого она там искала, если уж верить их словам?
– Над этим мы еще подумаем. А теперь, – тут Моника дернулась в сторону входной двери, услышав голоса, – видно, Кэтрин уже пришла. – Снова повернулась ко мне, глядя в глаза, уверенно произнесла: – Когда шериф спросит, зачем ты звала Эмбер, скажи, что это я тебя попросила.
Сердце уже колотилось в истерике, не давая спокойно выдохнуть.
– Зачем?
– Твоя мама на хорошем счету в Эмброузе, не спорю, вот только мои родители работают в мэрии. В случае чего вопросов ко мне будет минимальное количество. К тому же… да ты только посмотри на себя! Пошла красными пятнами, нервничаешь так, что можно подумать, ты действительно в чем-то виновна. Нервы у тебя всегда были ни к черту.
– Что ты скажешь шерифу?
– На втором этаже пил пиво тот самый парень, который мне нравится. Эмбер его знает… знала. Хотела попросить познакомить нас. А что бы сказала ты?
Я тут же вспыхнула, однако твердо ответила:
– Что никуда не звала ее.
Моника удрученно скривилась.
– То же самое, если бы ты сказала, что твою домашнюю работу съела собака.
– Не нравится мне все это…
– Сама не в восторге.
– Почему ты не захотела разговаривать при Кэтрин?
Моника неопределенно покачала головой, глядя в окно, где капли дождя, разбиваясь о гладь стекла, катились вниз извилистыми дорожками.
– Она ничего не помнит. Совершенно. И кто знает, какие фальшивые воспоминания может подкинуть ей память. Вспомни твой день рождения. Она как обычно напилась и до сих пор уверена, что к ней цеплялся Энди Хопкинсон. На самом же деле его с нами даже не было, а Кэтрин просто упала на вешалку.
Тут появилась сама Кэтрин.
– Привет. – Она походила на привидение: платиновые влажные волосы прилипли к бледному лицу, темные тени залегли под глазами.
За ней проследовала моя мама с подносом, на котором дымились три чашки с кофе.
– Я решила, без кофеина вам сегодня не обойтись, – ставя поднос на туалетный столик, сказала она.
– Но мы ведь скоро уходим…
– Пусть тогда они арестуют меня за то, что вы вышли на две минуты позже, – и, раздраженно дернув плечами, мама вышла из комнаты и громко закрыла за собой дверь.
– Оу, – пролепетала Моника, глядя ей вслед. В таком настроении девочки видели мою маму впервые.
– Почему ты еще не начала собираться? – спросила Кэтрин, бесстрастно глядя на стену напротив.
– Моника вводила меня в курс дела, и я немного…
– Поражена неограниченностью абсурда?
– Ммм… да, – я начала ерзать на кровати. – Касаемо того, что это убийство…
Кэтрин перевела на меня свои зеленые, пугающие пустотой глаза, после чего пустилась в монотонное объяснение, не соответствующе ее обычному темпераменту:
– О том, что к ним везут Эмбер, мистер и миссис Питерсон знали заранее – мистер Роуз хотел, чтобы похороны проходили уже на следующий день, поэтому им позвонил шериф. Но при повторном осмотре, перед тем как начать заполнять необходимые для всего бумажки… они заметили, что на теле Эмбер появились странные… – тут Кэтрин отвела взгляд в сторону и, замявшись, продолжила: – …трупные следы. Мистер и миссис Питерсон осмотрели тело и позвонили шерифу. В том, что это убийство, у них не осталось ни малейших сомнений. В районе солнечного сплетения у Эмбер появился огромный синяк: ее явно толкнули, сильно ударив в грудь. Более того, на правой руке образовались гематомы – как будто ее куда-то тащили против воли. Возможно, к той же самой лестнице.
Слушать разъяснения было мерзко. Картины одна отвратней другой рисовались у меня в голове. Вот безликий убийца тащит Эмбер за руку к лестнице, а потом, с наслаждением ударив ее в грудь, смотрит, как она падает с лестницы.
– Сила удара была настолько велика, что свернутая при неудачном падении шея Эмбер представляется единственно возможным результатом.
Я лихорадочно поднимала из архивов своего сознания то, что знала из сериалов про криминалистику.
– А ДНК… у Эмбер под ногтями что-то нашли? Если она отбивалась, царапая его… или ее… то должно было что-то остаться, верно?
Кэтрин грустно улыбнулась.
– Ничего. Ее туда приволокли, толкнули, и она, упав, свернула шею. Не обращайся убийца с Эмбер так грубо, все бы так и подумали – случайно оступилась.
– И что, никто ничего не видел? – казалось, Моника уже начала закипать.
– Свет был только от диско-шара, толкучка невероятная, трезвых не наблюдалось, музыка гремела на целый квартал… Вы сами-то много на что обратили внимание? Например, на то, что одетый пьяный парень в бассейне был сам Брайан О'Нил? Или на то, что близняшки Мейбл подрались? Все были заняты только собой. Все всегда заняты только собой.
Кэтрин пожала плечами и отвернулась к окну.
– Мистер Роуз приехал, – многозначительно посмотрев на нас, сказала мама, заглянувшая в комнату.
Кэтрин ойкнула и тут же вышла из комнаты, обернувшись на пороге, чтобы взглядом поторопить Монику.
– Ждем тебя внизу, – кивнула Моника, – не зевай, нам еще Анну по дороге забирать.
Я прошла в ванную, умылась, сделала хвостик, посмотрела в зеркало и грустно усмехнулась, представив, что сказала бы Эмбер, увидев, в каком виде я собираюсь на улицу.
Поездка получилась безмолвной: молчал мистер Роуз, ни слова не проронили и мы. Я ехала с непреодолимым желанием быть как можно незаметнее.
Забрав по пути хмурую Анну, мы через пять минут парковались возле участка.
Поутру там было непривычно тихо. Обрывки телефонных разговоров, работающая кофеварка, печатающий ксерокс – каждый занят своим делом, ни у кого к нам нет особого интереса. Девочек оставили в приемной, меня мистер Роуз сразу повел в кабинет к шерифу. После предупреждения Моники это показалось мне немного подозрительным. Но в тот момент меня больше волновало состояние мистера Роуза – выглядел он как человек, потерявший единственную дочь, однако его осунувшееся лицо все равно вызывало сильную тревогу. Мы с девочками есть друг у друга, а кто остался у него?
