– Мы просто выбросим вас из коллективного сна. Не дадим завладеть оружием. Спасем Банни самостоятельно, – сказал Вульф.
– Просто? Отнюдь! Такой исход я предвидел, а потому подготовился. В моем ловце снов хранятся семена, оставшиеся с предыдущих успешных сессий КОС, – он достал из кармана штанов игральную кость. – Пускай их выберет случай. Предлагаю цивилизованное состязание. Марафон сквозь лабиринт иллюзий, а сновидица станет призом.
– Ну уж нет! – Орье рассыпалась на ворох желтых лент и устремилась к Пейтону.
Он подбросил игральную кость в воздух прежде, чем Жюли перехватила его запястье. Она упала и покатилась по земле, а как только остановилась, мир вокруг стал стягиваться к выжженной одинокой точке на ее ребре. Эта черная клякса, как коллапсирующая звезда, пожирала пространство и время, чтобы, достигнув критической массы, взорваться миллионом новых миров.
Психонавты гнались за Пейтоном по бурой изнывающей от жары саванне в образе быстроногих поджарых гепардов. Директор, обратившись изящной газелью, удирал от них во всю прыть.
Как ни крути, расклад был не в их пользу. Вся суть заключалась в элементарной дилемме выживания. Сформулировать ее можно было в двух простых предложениях, которые Вульф в далеком детстве почерпнул из одной умной книжки по биологии популяций. «Хищник бежит за едой. Жертва спасается от смерти». Все дело в естественной мотивации. Лишь пара вопросов оставалась открытой: был ли Пейтон жертвой, а психонавты – хищниками?
Гепарды не самые лучшие коллективные охотники на свете. Они скорее мешали друг дружке и путались под ногами. Каждый хотел отличиться. Тактике и стратегии здесь места не нашлось. Вся надежда оставалась на врожденную скорость и молниеносные рефлексы. В этом газель им не уступала.
Ветер свистел в ушах, а миофибрилловые струны мышц звенели от переизбытка энергии. Во время дикой гонки тела гепардов проводили в воздухе больше пятидесяти процентов времени. Исходя из семантической патетики, этот бег можно было с легкостью назвать полетом.
Алекс скользил над землей, а его острый взор был устремлен лишь в одну точку. В этом крылась слабость: стоило ему сократить дистанцию для финального прыжка, как перед самым носом газель вильнула в сторону, а он на всем ходу врезался в кочку, поросшую чахлой иссушенной травой. Перевернувшись в воздухе, он восстановил равновесие и вытряхнул землю из ушей. Газель оторвалась, но Гловер с Орье не отставали. Он рванулся за ними.
Азарт и адреналин рвали сердце на части. Бесконечная погоня, казалось, длилась целую вечность. Финты, увороты и обманные маневры успели порядком утомить преследователей. Огонь в конечностях угас, оставив свинцовую тяжесть отравленных молочной кислотой тканей. Когда газель достигла берега речушки, последнего привета давно прошедшего сезона дождей, Пейтон не сомневался. Он на всем ходу влетел в воду и поплыл на противоположный берег, загребая копытцами из последних сил. Гепарды нерешительно застыли на берегу. Природный инстинкт безошибочно подсказывал им, что подобные мутные воды полны чудовищ.
На середине пути газель судорожно дернулась и ушла под воду, оставив на поверхности одни пузыри. Через несколько томительно долгих секунд она вынырнула вместе с крокодилом, крепко вцепившимся в ее ногу. Газель все еще сопротивлялась, но силы были неравные. Брызги летели во все стороны, а вода окрасилась красным. Началось самое страшное. Крокодил бил хвостом и вертелся вокруг своей оси, ударяя газель головой об воду. Борьба продолжалась недолго. Крокодил вырвал ногу жертвы из сустава, порвал мышцы и шкуру. Высвободившись, газель проплыла еще несколько метров, ведомая адреналиновым шоком, но кровопотеря дала о себе знать, и она пошла на дно. Заглотив оторванный кусок, крокодил торпедой ввинтился в воду вслед за тонущей жертвой. Комиссар вышел на тропу войны.
Переглянувшись, гепарды бросились за ними, чтобы не упустить из виду Пейтона с Беккером. Хищные кошки нырнули, что было против их природных привычек.
Вульф ослеп от мутной воды и не сразу сообразил, что взор застилал яростный ливень, хлеставший прямо в лицо. Он стоял посреди грузового отсека военного транспортного самолета, а из распахнутого десантного люка, обрывавшегося в непроглядную ночь, налетали порывы ветра вперемешку с дождем.
Пейтон с Беккером боролись на самом краю. Удары, блоки, подсечки чередовались как движения страстного танца. Их разбитые лица распухли от ссадин и синяков. Сломанные носы сочились алыми дорожками спекшейся крови. Заплывшие глаза едва могли разобрать, что к чему.
Пейтон скрутил Беккера борцовским приемом и выхватил нож из-за пазухи комиссара. Директор срезал с него парашют и швырнул за борт. Беккер высвободился и перебросил через себя директора. Пейтон сильно ударился спиной и выронил оружие. Клинок отлетел в сторону и медленно заскользил к краю вслед за парашютом. Комиссар бросился за ним, успев схватить за миг до падения в пропасть. Он поднялся на ноги, держа нож наготове. Пейтон напрягся, стараясь сохранять дистанцию и выжидая. Ему помог случай. Самолет заложил вираж, и Беккер потерял равновесие. Директор тотчас воспользовался преимуществом. Он подскочил к комиссару, ударил в солнечное сплетение, лишив его возможности сопротивления, и эффектным пинком отправил Беккера в последний полет.
Едва отдышавшись, Пейтон обернулся к психонавтам:
– Рискнете последовать за мной?
Он сделал шаг в пропасть и исчез. Недолго думая, Гловер ринулся следом. Парашюта на нем не было.
Вульф осмотрелся. Лишних спасательных средств нигде не завалялось. Женская рука потянула его вперед.
– Мы не можем упустить Пейтона.
– Знаю.
Они прыгнули.
Единственное светлое пятно десантного военного самолета, мерцавшего бортовыми огнями посреди неистовой бури, быстро удалялось, оставшись где-то наверху, но само понятие верха и низа утратило свое значение. Вульфа мотало как букашку, подхваченную сильным порывом ветра. Дождь заливал глаза. Уши заложило от рева воздушных потоков. Он перестал ориентироваться в пространстве.
Орье обрушилась на него из ниоткуда, крепко обхватив ногами. Они закрутились волчком, мотаясь из стороны в сторону.
– Раскинь руки! – прокричала Жюли.
Он подчинился, и им кое-как удалось стабилизировать бесконечное падение в ночь относительно горизонта.
Вульф с Орье вглядывались в бездну. Огромные грозовые тучи периодически вспыхивали кривыми росчерками молний. Штормовой фронт окружал их со всех сторон. На фоне очередного разряда природного электричества внизу промелькнула падающая черная точка – двое сцепившихся мужчин. Гловер и Пейтон.
Орье наклонила корпус и подалась вперед, заставив сделать то же самое Вульфа. Она управляла расставленными в сторону руками, как крыльями. Падение ускорилось. Они нагоняли.
Гловер сосредоточенно боролся с директором за последний оставшийся парашют, поэтому Орье никто не заметил. Она вбила Вульфа в пару сражавшихся за жизнь мужчин и расцепила ноги. Алекс крепко ухватился за корпус Пейтона, и они вновь закружились. Орье зависла чуть в стороне, оценила обстановку и рассыпалась ворохом скрученных желтых лент, чтобы возникнуть перед Пейтоном. Она вцепилась в него ногами, схватилась руками за лямки парашюта и со всего размаху треснула лбом в лицо. Пока директор пребывал в нокауте, Орье дернула вытяжное кольцо.
