– Название придумала Банни. Она всегда любила глупые фильмы.
– Вы пытаетесь обуздать то, что сами создали.
– Мы не властны над судьбой своих творений, но в наших силах нести ответственность. Я принимаю ее и буду бороться, чего бы это ни стоило.
– Например, страданий бедной девочки?
– Не разыгрывайте опороченную невинность. Довольно рефлексии. В ответ на вечную дилемму о слезинке ребенка, скажу так: «Если боль этой несчастной принесла хоть толику справедливости в наш жестокий мир хищников – пускай рыдает!»
– Для чего вам я?
– Вы уникальны, как и каждый мой сотрудник. Вы идеальные инструменты для предстоящей работы по защите общественного сознания. Знаете, что такое сознание, Алекс? Давным-давно оно возникло как цензор рефлексов в быстро развивающейся центральной нервной системе. Это дорожный указатель на перепутьях внутривидовых и межвидовых взаимодействий. Эволюционный костыль, позволяющий неокрепшему мозгу быстрее встать на ноги. Небольшой заступ за линию старта, дающий весомую выгоду в гонке при всех прочих равных. Пройдем путь от простого к сложному. Что выбрать, когда ты тонешь: вдохнуть полной грудью из-за нехватки кислорода или задержать дыхание в надежде спастись? Что важнее при пожаре: страх сгореть заживо или будущее твоего потомства, отрезанного стеной пламени? Что правильнее при нападении врага: спасти свою шкуру в чаще леса или встать сплоченным строем, отразив внешнюю угрозу? Итог этих выборов известен. Наш вид взобрался на вершину пищевой цепи. Когда у человечества не осталось значимых конкурентов, сознание оказалось ненужно. Оно превратилось в заскорузлый бюрократический аппарат, погрязший в собственной избыточности с бесчисленными правилами и устоями, – в ту самую пресловутую Контору. Мы перестали получать удовольствие от выживания и развития, от прогресса и размножения. Нам этого стало мало. Разум превратил нас в скаредных гедонистов, наслаждающихся фрактальными узорами, музыкальными гармониками, математическими формулами и бесконечным самокопанием с производством терабайтов бессмысленной вирусной информации. Мы все блуждаем в своих конторах. Мы в тупике. Вы поняли, для чего был создан «Раав»?
– Чтобы посеять панику и безумие в стан врага, и тот своими руками открыл ворота захватчикам. Чтобы получить на захваченных территориях общество идеальных безмозглых болванчиков, которыми можно легко манипулировать.
– Такие предположения подсказала вам ваша контора, Алекс. Они лежат на поверхности. Правда чуть глубже. «Раав» – это эксперимент, вирус, что убивает самосознание. Для успешности биологического вида в долгосрочной многовековой перспективе разум не нужен вообще. Он якорь. Прогресс достигается из бесчисленных повторений. Проб и ошибок. Из опыта. Любой ученый подскажет: хочешь прорыва, когда ты застрял в работе, – отключись и займись рутиной. Самые лучшие спортсмены действуют на инстинктах. Быстрее, чем рождается тень мысли. Виртуозные музыканты никогда не следят за пальцами при игре – это верный путь к провалу. В успехе нет сознательного компонента. Только опыт и подсознательная работа мозга. Сознательное служит пояснительной запиской глупому Квазимодо нашего «Я», живущему на чердаке Собора Парижской Богоматери центральной нервной системы. Оно рудимент альфа-вида.
– Как я понял, «Раав» был призван исключить из уравнения переменную человеческого сознания?
– Да. Таков был замысел наших властвующих социопатов. Попытка искусственно раскрутить спираль эволюции, зашедшей в тупик.
– Но у этого подхода нашлись противники, верно?
– Все так. Церковь «Единения». Ее служители возвели сознание в абсолют. Они пытаются взрастить симбионт миллионов «Я», что переплюнет квантовые компьютерные системы. Лепят из сырой глины человеческих душ карманного божка, запершись под сводами душных храмов и вознося молитвы нейроинтерфейсам и инфосети.
– Так кто же из них прав?
– А это, Алекс, совершенно правильный вопрос! Ответ на него позволит вам выйти за пределы своей конторы. Вы немного заплутали, но не переживайте. Скоро я пришлю к вам опытных проводников. Они помогут выбраться из этого проклятого лабиринта.
Директор оставил его на берегу океана наедине со своими мыслями и бесконечностью.
Жизнь продолжила идти своим чередом, пока однажды утром на лужайке перед их домом не остановилась машина. Она подъехала по дороге, ведущей в город. Обычный непримечательный седан из автопарка службы психологического мониторинга.
Вульф, как обычно, после обеда сидел на берегу и краем глаза заметил, что из автомобиля вышли двое. Рыжий мужчина позвонил в дверь. Вторая – девушка, встала рядом. Малышка Банни со всех ног бросилась открывать гостям по своему непосредственному обыкновению. Как только дверь распахнулась, прозвучал выстрел. Девушка исчезла в недрах дома, а рыжий остался ждать снаружи.
Вульф подскочил и побежал к дому так быстро, как только мог.
Внутри разгорелась нешуточная борьба. Раздалось еще несколько выстрелов, послышался звук бьющейся посуды, а потом все стихло. Задняя дверь отворилась, и из нее выскочила Жюли. Она кинулась навстречу Алексу, что-то неразборчиво крича. Слов Вульф не мог разобрать из-за шума прибоя. Выстрел нагнал ее на полпути. Орье рухнула на песок.
Вульф подбежал к ней и перевернул на спину. Глаза слепо смотрели в безучастное серое небо. Он прижал ее к груди и зарылся лицом в волосы.
Размеренная поступь приближающихся шагов отбивала ритм метронома. К нему подошла девушка из полузабытой реальности, как две капли воды похожая на своего двойника из терапевтического модуля «Морфея».
Она спросила:
– Ты в порядке?
– В этом я не уверен, – прошептал Вульф и поднял взгляд.
– Здоровый естественный сон – это привилегия, которую мы дарим обществу, Алекс. Ты спал слишком долго, но теперь… – она протянула ему руку. – Пора просыпаться!
