И тут появляется мысль, что меня оставили здесь навсегда. Чувствую, будто чья-то невидимая рука перехватывает меня поперёк живота и в нижней его части. Резко сбивается дыхание, и я начинаю кричать. Надрывно, истошно. Почему? Какая неведомая сила заставляет меня это делать? Я не знаю. Но не могу не кричать, ведь пока мой рот открыт, а из горла вырывается пронзительно громкий звук, невидимая рука и её давление почти не ощущаются, становится чуточку легче. Но стоит остановиться для передышки, как спазм возобновляется. Моим щекам горячо, я чувствую, что они совсем мокрые от слёз. Если бы эта дверь, подсвеченная слабым светом из окошка, сейчас открылась, я вмиг успокоилась бы – ведь мой живот престал бы сжиматься.
Но никто не приходит, чтобы забрать меня из этой комнаты или спросить, отчего я плачу. Никто не открывает дверь. Очень-очень долго. Так долго, что я теряю голос и силы от собственного крика, который изматывает меня саму.
* * *
Я проснулась с тяжёлой головой и абсолютно дезориентированная. Сколько я проспала? Какой сейчас день недели? Над чем я работала, когда уснула?
По мере того, как сознание прояснялось, я вспомнила, что предыдущей ночью ни над одним проектом так и не успела поработать: уснула, не раздеваясь, увлечённая обдумыванием последней встречи с Грегом. Наверное, оттого и сны были такие тяжёлые, муторные.
До сих пор аппарат, который использовал Грег, не обнаруживал никаких негативных воздействий на мой организм, если не считать лёгкого покраснения на коже в тех местах, где крепились электроды. Впрочем, и это покраснение исчезало в течение получаса после сеанса. Теперь же, судя по всему, начали появляться другие последствия всех этих экспериментов.
Я и раньше читала на форумах даркнета комментарии некоторых алексов о том, что сеансы могут вызывать различные побочные эффекты. Расстройство сна – один из них. Большинство не выдерживает этого периода и разрывают контракты с продавцами эмоций. Но сами продавцы утверждают, что для преодоления этого барьера как раз необходимо продолжать сеансы. Тогда впоследствии будет легче. Мол, это индивидуальная реакция мозга на поступление и обработку непривычной ему информации. Чаще всего самым заядлым покупателям начинают сниться события из раннего детства, какие-то обрывочные воспоминания… Но у большинства это происходит примерно после десятого сеанса. Меня же накрыло после третьего.
Я вздохнула. Да, мой организм слаб физически – так уж сложилось с детства, но никогда не думала, что и разум мой также ненадёжен. Наверное, какой-нибудь психотерапевт из прошлого века даже прописал бы мне курс лечения.
В конце концов я решила прекратить уделять так много времени мыслям о сне, каким бы он ни был реалистичным и интенсивным по ощущениям. Ведь это всего-навсего сон. А у меня висит четыре незавершённых проекта. К тому же дедлайн по одному из них истекает уже сегодня вечером.
На электронном браслете пропиликало сообщение от виртуального тренера с напоминанием о кардиозарядке, и я поплелась в тренировочно-процедурное крыло.
«Даже хорошо, – думала я, – беговая дорожка поможет мне справиться с утомительным сумбуром в голове».
Но и во время бега по виртуальной космической станции, бесконечно проплывающей перед моим взглядом на мониторе размером со всю стену, я не переставала возвращаться мыслями к ощущениям, пережитым во сне.
Я понимала, что если так пойдёт и дальше, мне будет чрезвычайно сложно. Но не собиралась сдаваться. Мне было очевидно, что и здесь всё дело – в программе и её индивидуальном воздействии на человека. Возможно, я просто более восприимчива к отдельным её компонентам. Понять бы, к каким!
В любом случае проблемы со сном я смогу решить быстро. Близится дата обязательного ежегодного медосмотра. Стоит мне нажать на интерактивном автомате, проводящем обследование, кнопку «трудности с засыпанием», и он выдаст электронный рецепт, по которому я смогу получать подходящий для меня снотворный препарат. Еженедельно, вплоть до следующего осмотра.
Обязательные медосмотры и дальнейшее лечение выявленных заболеваний финансируются государством, поэтому все стремятся закрыть как можно больше вопросов по здоровью именно во время этой процедуры. Ведь внеочередное обращение в клинику придётся оплачивать из своего электронного кошелька, а это дорого и не всем доступно. Живущим во внешнем городском кольце – точно нет, их зарплат едва хватает на питание, аренду транспорта и одежду.
Хорошо, что мои финансовые возможности не столь ограничены.
После тренировки и всех гигиенических процедур я активировала голографический монитор на компьютерной консоли, заказала доставку завтрака на дом и целиком погрузилась в работу.
Когда браслет уведомил меня о наступлении времени обеда, я, как обычно, не поверила и скользнула взглядом по крохотному циферблату на мониторе. Так и есть: я просидела безотрывно от рабочего места почти пять часов. Есть совсем не хотелось, и был велик соблазн проигнорировать напоминалку, чтобы не отвлекаться. Но я знала, что малейшие колебания веса могут снова привести меня к хроническому полуобморочному состоянию, как это было несколько лет назад, и пропуск приёма пищи может оказаться критичным. А в таком состоянии я не смогу нормально работать и мгновенно откачусь в рейтингах.
Ничего не поделаешь. Я покорно заказала полноценный обед – благо, можно его употреблять, не отрываясь от проекта. А ведь с клеверфудом жизнь была бы гораздо проще, и на работу оставалось ещё больше времени.
До конца вечера я успела закончить целых два проекта. Бинго. План даже перевыполнен, а я ещё полна сил. За едой к ужину я решила отправиться уже сама – мышцы требовали разминки, а лёгкие – свежего вечернего воздуха.
Я пошла пешком, но предварительно запрограммировала автопилот глайдера припарковаться у входа в кафе ровно через пятнадцать минут. Правда, в моём персональном графике присутствует рекомендация отводить на приём пищи не менее получаса, но я не могу тратить столько времени впустую. А вот с Грегом мы всегда ужинаем неторопливо и долго, словно это некий ритуал.
Воспоминания о Греге так внезапно ворвались в поток моих мыслей, что я зачем-то зажала себе рукой рот. Как будто таким образом можно было заставить замолчать внутреннего болтуна, назойливо твердившего «Грег, Грег, Грег» при любом удобном случае!
Ужинать я собиралась прямо в кафе самообслуживания – там за мной была закреплена собственная звуконепроницаемая кабинка, чтобы другие посетители не мешали уединению. А поскольку я никогда не расставалась со своей компьютерной консолью, то зачастую прямо в кафе и продолжала работать. Но в этот раз что-то пошло не так. Очутившись в кабинке с подносом, нагруженным едой, я зачем-то проследила взглядом, как тяжёлая дверь плотно закрывается, отделяя меня от внешнего мира. И тут я испытала то жуткое ощущение из последнего сна: будто невидимая рука сдавила низ живота. Сердце бешено заколотилось, я почувствовала дрожь и слабость в руках и коленях и едва не уронила поднос с тарелками. Наконец, я со звоном грохнула его на стол и принялась лупить по кнопке на панели управления, чтобы поскорее открыть дверь.
