– Отпусти её руку, Макс. Иначе у девушки начнётся паническая атака, и тогда визит непрошеных гостей из Центрополиса нам точно обеспечен, – Грег подошёл вплотную к нам, но говорил так спокойно, будто обсуждал погоду или меню на ужин. Удивительно, но Макс моментально послушал его, а я, почувствовав свободу, уже развернулась, чтобы бежать в сторону паркинга. Но снова оказалась в плену: теперь мою правую ладонь настойчиво, хоть и гораздо более бережно, ухватил Грег.
– Это на моей ответственности, – твёрдо произнёс он, глядя Максу в глаза. А затем повернулся к собаке:
– Рик, иди за Максом. Домой! – скомандовал он псу, и тот, помедлив лишь пару секунд, послушно направился в указанном направлении.
Весь оставшийся путь к паркингу мы преодолели в обоюдном молчании.
– Не вздумай принимать этот инцидент на личный счёт, – неожиданно произнёс Грег, когда мы уже вышли из электромобиля и оказались возле моего глайдера. – Ты должна понимать, что для нас соблюдение мер безопасности – залог выживания. По мнению Макса, я эти меры нарушил. Но он не знает тебя так же хорошо, как я. Так что, ему можно простить.
Я пожала плечами:
– Мне плевать, что он думает обо мне. Но признаюсь, на пару секунд я успела ощутить страх. Нас всегда предостерегали, что эмпаты крайне непредсказуемы, и за последние сутки…
– Вы с детства напичканы предубеждениями в отношении нас, Мира, – перебил меня Грег. Не настолько мы непредсказуемы. Просто тем, кто и своих-то чувств не осознаёт, трудно понять, а тем более предугадать реакцию и действия другого человека. Страхи порождаются неизвестностью. Но вы сознательно выбрали такой путь. Крайняя глупость – уничтожать то, во что не можешь проникнуть умом и сердцем, вместо того, чтобы изучить это и использовать во благо.
– Весьма сомнительно, чтобы эмоции можно было использовать во благо. Всё это чушь собачья. Сегодня я в очередной раз в этом убедилась.
Грег посмотрел на меня со странной улыбкой, отражавшей одновременно насмешку и горечь. Так, словно я не оправдала ожиданий.
– В таком случае может быть, тебе не стоит больше насиловать себя? – произнёс мужчина. – Вряд ли дальнейшие сеансы имеют смысл, если за эти полгода ты смогла сделать для себя лишь такой вывод.
– Думаю, ты прав.
Я больше не смотрела на него.
Дверь глайдера бесшумно опустилась, став дополнительной, физической преградой между мной и Грегом.
Ожил сенсорный экран панели управления – вывел карту продиктованного мной маршрута и перечень пропущенных за сутки звонков. Всего два. И оба – по работе. На какой-то миг почудилось, будто дрожат руки, и печёт в горле. Наверное, таки заболела.
Бросать последний взгляд на Грега не стала. В этот раз я покидала паркинг в полной уверенности, что больше не вернусь сюда никогда.
* * *
– Да твою ж…!
На подъезде к Центрополису я поняла, что за время моего отсутствия случилось что-то экстраординарное. Впервые за свой восьмилетний водительский стаж я оказалась участником транспортного затора. Вереница из пары сотен глайдеров всех мастей дожидалась очереди, чтобы пройти досмотр на контрольно-пропускном пункте и получить разрешение въехать в столицу. Бортовой компьютер моего дельфина показывал, что ситуация на всех других въездах в город идентична, поэтому попытка объезда была бы бессмысленной. Меня полоснуло опасение, что причина затора – в необычайно тщательном досмотре на самих КПП. Это как минимум настораживало. В тот день со мной не было ни одного запрещённого или даже хоть сколько-нибудь подозрительного предмета, поэтому бояться досмотра объективно было нечего. И всё же, параноидальные мысли не отпускали.
– Показать ситуацию на дорогах Центрополиса, – дала я команду бортовому компьютеру.
Тот покорно отозвался:
– Загружаю видеосхему в режиме реального времени.
Взглянув в следующую секунду на дисплей, я оторопела: вдоль магистралей на внешних городских кольцах творилось настоящее светопреставление.
Глава 11
Сначала я решила, что бортовой компьютер сошёл с ума. Сразу несколько обширных зон были отмечены предупредительным красным цветом, запрещающим проезд. Из-за этого массовые скопления легковых и грузовых глайдеров наблюдались практически на всех остальных участках по внешнему периметру. Общественный транспорт, судя по всему, не работал вовсе.
– Причина заторов в Центрополисе, двадцать девятое октября, – я снова ввела голосовой запрос и мгновенно получила развёрнутый ответ.
– Двадцать восьмого октября в девятнадцать ноль две по Евразийскому времени одновременно на шести магистралях внутригородской общественной электрички Центрополиса произошло четырнадцать взрывов в результате кратковременного электромагнитного импульса. Причины выясняются. Повреждено несколько уровней магнитного дорожного полотна на шести внешних кольцах Центрополиса. Ведутся восстановительные работы. Граждане ОЕГ обязаны воздержаться от пересечения зон проведения дорожных работ в радиусе пяти километров от эпицентра взрывов.
Я откинулась на сидении, чувствуя, как в висках и затылке начинают стучать молоточки, вызывая приступ тошноты.
Девятнадцать ноль две. Примерно в это самое время Грег сообщил мне, что мы не сможем вернуться к Центрополису, и предстоит заночевать в поселении. Что это? Пресловутая интуиция эмпатов или он каким-то образом узнал о взрывах и решил уберечь меня от возможной опасности? Шесть магистралей одновременно! Сколько же людей погибло?
Я стала бегло просматривать электронные сводки, но, само собой, вся информация касалась только объёмов повреждений магистралей и убытков, нанесённых столичному транспортному комитету. О потерях среди граждан – ни слова. Это никому не интересно. Разве что в итоговых показателях годовой статистики мелькнёт процент прироста или убыли населения. При его подсчёте и учтут число жертв. Не было ли среди них кого-то из моих родственников или виртуальных коллег? Стоп. С каких пор меня волнует судьба других людей?
Последние несколько километров до въезда в Центрополис я преодолевала почти два часа. Сумятица, творившаяся на дорогах города, никак не отражалась на лицах людей. Привратников на въезде было вчетверо больше обычного, и они действительно проводили более дотошный обыск, нежели это происходило в стандартном режиме. Но их лица, как и лица тех, кому приходилось покидать свои глайдеры на период досмотра, оставались просто-таки образцово-бесстрастными. Я попыталась вызвать в памяти эпизод, когда в последний раз была очевидцем какой-либо катастрофы и припомнить, что сама при этом ощущала. Но ничего толкового найти в памяти не смогла. Обо всех подобных происшествиях в столице или других городах я узнавала чаще всего из годовых отчётных сводок и никогда даже не пыталась вникать в подробности. Всё это казалось таким далёким, происходящим где-то в параллельной реальности и совершенно меня не касающимся. Любая новость интересовала меня ранее лишь с точки зрения того, может ли она мне помочь в моей профессиональной реализации. Но в этот раз всё было иначе: браслет несколько часов кряду фиксировал учащённый пульс, снабжая меня дурацкими рекомендациями для его нормализации.
