И всё-таки я решила продолжать. Меня предупреждали, что на эмоции можно подсесть, но я шла к продавцу чувств не за новой «дозой», а с профессиональными целями.
Да, в повседневной жизни алéксам недоступны глубокие переживания, но большинство из нас склонны к некоторым пристрастиям. Порой – чрезмерным. Это один из немногих багов жизни без эмоций, своего рода плата за превосходство во всём остальном. Если алéкс однажды попробует наркотик или алкоголь и впоследствии будет иметь регулярный доступ к этому веществу, это почти безвозвратный путь к глубокой зависимости. И скорой гибели от сильнейшей интоксикации или передозировки. Наше общество прошло этот урок несколько десятилетий назад, когда из-за повальной смертности от токсических веществ начали вымирать целые города. Именно поэтому сейчас в ОЕГ действует закон, предусматривающий смертную казнь за изготовление и подпольную продажу любых наркотических веществ. Мне известно, что когда-то давно, задолго до рождения моих родителей наркотики применяли в мирных целях, в медицине – в качестве средств обезболивания. Но и в этой сфере потребность в них давно отпала благодаря изобретению нанороботов, запрограммированных на отключение центров боли внутри человеческого организма.
Часть из алекситимиков так же, как от наркотиков, зависимы от секса. Поговаривают, проституция в среде эмпатов всё ещё процветает благодаря тому, что спрос на подобные услуги у некоторых мужчин-алексов по-прежнему высок. И с непонятной для меня избирательностью власть смотрит на эту ситуацию сквозь пальцы. Но если уж городского жителя официально уличат в сексуальной связи с эмпатом – не миновать такому горожанину трудового лагеря.
Так вот, лично моё пристрастие – моя, если хотите, страсть – наиболее безобидна. Сверх того – даже полезна обществу. Эта страсть – работа. И ради обретения новых знаний и опыта в своей профессиональной сфере, я готова на всё. Даже ненадолго преступить Закон. Цель оправдывает средства – мне всегда нравился этот девиз.
После той первой встречи с Грегом я всё-таки не удержалась и провела несколько экспериментов.
Здесь надо бы упомянуть ещё одну особенность нашего образа жизни. Поскольку у многих алéксов притуплено чувство голода, то и обратная сторона у этой медали тоже имеется: мы практически не ощущаем, когда пора остановиться во время приёма пищи. Чтобы избежать всевозможных негативных последствий переедания или, наоборот, систематического голодания, мы должны употреблять рассчитанную индивидуально для каждого алекситимика суточную норму пищи. Из-за этого бо́льшая часть из нас предпочитает использовать в качестве источника питательных веществ порционный витаминизированный протеин в виде порошка. Мы называем его обобщённым термином – «клеверфуд»
[1]. Минимум финансовых и временны́х затрат: развёл один пакетик порошка водой – и свободен от заботы о пищевых потребностях организма. Главное – чётко знать свою суточную норму.
В интернате большинство из нас кормили исключительно клеверфудом. Но у меня ещё в раннем детстве обнаружилась непереносимость какого-то компонента этих коктейлей: организм с завидным постоянством возвращал содержимое желудка наружу после каждого приёма пищи, и тогда меня перевели на индивидуальную диету, состоящую из обычных продуктов. Таких, как я, в интернате было ещё человек двадцать, и все мы питались в отдельном помещении.
Итак, эксперимент.
Сначала я самостоятельно сварила лапшу и попробовала намеренно вызвать предвкушение грядущего обеда и наслаждение от его поедания. Ни то ни другое мне не удалось. Но чистота опыта оставалась сомнительной: лапша ведь была без овощей. Готовить овощные соусы я не умела, поэтому на другой день решила повторить эксперимент в кафе самообслуживания, где я обычно питаюсь. По моему запросу кулинарный автомат за пятнадцать минут приготовил мне порцию лапши с тушёными овощами. Но и в этот раз никаких особых ощущений меня не посетило.
Наконец, ещё через день я заказала макароны с овощами навынос. Придя домой, прежде чем начать обедать, я завязала себе глаза. Есть в таком виде без посторонней помощи – тот ещё квест. Мне приходилось помогать себе второй рукой, и всё равно часть ужина оказалась рассыпанной по столу, а ещё часть уютно устроилась на моём комбинезоне. И снова волшебства не произошло. Что же. Кажется, я сделала всё, чтобы убедиться: чёртов секретный скрипт эмпатов работает безупречно, а без его посредничества я по-прежнему не способна приблизиться к миру чувств.
Я ловила себя на том, что часами обдумываю возможные принципы, на которых основан код программы, но всякий раз оказывалась в тупике. Я нуждалась в большем количестве исходных данных. Именно поэтому и написала Грегу во второй раз.
* * *
При встрече всё повторилось: досмотр, завязанные глаза, ступеньки-коридоры-лифты, лохматый стражник Рик.
Когда собака попыталась меня облизать, я, как и в предыдущий раз, машинально отдёрнула руку и спрятала её за спину. Физическое ощущение было крайне неприятным. Видимо, это отразилось на моём лице, потому что Грег, возившийся до того с «энцефалографом», решительно направился в нашу сторону.
Я думала, он прогонит собаку. Но вопреки ожиданиям, Грег нацепил на мою голову незнакомый обруч с металлическими пластинками в тех местах, где этот аксессуар касался висков.
– Это вместо проводных электродов. Сегодня будет так, – коротко проинформировал продавец.
Второй такой же обруч он надел на себя и принялся производить вместе с Риком непонятные мне действия. В этот раз Грег не стал закрывать мне глаза повязкой во время сеанса, и я могла внимательно наблюдать за его вознёй с собакой.
Сначала я не понимала, что вообще происходит и какова цель всего этого. Рик глухо рычал, а иногда высоко взвизгивал, прыгая на Грега. В такие мгновения я думала, пёс собирается его укусить или с силой ударить лапами, но Грег, вместо того, чтобы защищаться, широко улыбался и поощрял Рика. Он трепал жёсткую шерсть животного на загривке, почёсывал за ушами, поглаживал морду. Затем отпрыгивал от него, делал два шага в сторону, словно в попытке убежать, но внезапно разворачивался, принимая собаку в свои объятия. Через пару минут в руках Грега оказался резиновый мячик размером с яблоко. Бросок – и Рик опрометью мчится за ним в дальний угол комнаты и тут же приносит обратно в зубах. Но пёс не торопился отдавать игрушку, дразня хозяина – Грегу приходилось с силой отнимать мячик у плотно сжатых зубов. И когда ему это, наконец, удавалось, Рик не кидался на хозяина в попытке отнять мяч, а покорно ждал, пока тот снова забросит его подальше. Порой Грег начинал громко хохотать, и, в конце концов, из-за воздействия обруча я и сама не смогла удержаться от улыбки. Широкой улыбки! Оказывается, оба они, вместе с псом испытывают…
– Радость и восторг, – подсказал мне Грег.
– Радость и восторг, – эхом повторила я. – Но отчего? Почему вы ощущаете радость от вашей нелепой борьбы? Вы соперничаете и испытываете друг друга на прочность, но при этом веселитесь? Почему?
