– Я не уверена, что понимаю тебя. Ты считаешь, что полисам угрожает опасность, с которой алекситимики не совладают без эмпатов? При нашем уровне развития? Прости, но это утверждение лишено смысла. Чем вы можете помочь там, где давно и успешно справляются высокие технологии?
– В том то и дело – вы слишком сильно полагаетесь на свои технологии. Но задумайся, во что превратится ваш мир, если по какой-либо причине вы неожиданно их утратите? Тебе известна статистика рождаемости в городах? А уровень смертности детей в интернатах? Да вам плевать на то, сколь низок уровень воспроизводства вашего населения. Города растут не из-за увеличения количества людей, а исключительно ради расширения жилых площадей ваших и без того гигантских апартаментов. Вы так стремитесь к уединению, тщательно отгораживаясь от своих же близких и вообще всех сограждан. Вам не знакомо понятие дружбы, и никогда не приходится «тратить время» на друзей. Но бесконечные часы уединения используются не для познания собственных глубин и возможностей, не для укрепления духа. Работаете на износ только ради того, чтобы ещё дальше отгородиться от реального мира и людей. Вы живые мертвецы в своих грандиозных склепах. Но всему этому есть предел, Мира. Такой механизм не сможет работать вечно. Придёт время, и ваши города окончательно поглотят людей, когда-то живших в них.
Я молчала, недоумённо хлопая глазами. Грег говорил о вещах, над которыми я раньше толком и не задумывалась. А он тем временем продолжал добивать меня аргументами:
– Всё же, надо отдать должное алекситимикам: за удивительно короткий срок, несмотря на масштаб разрушений и потерь среди населения, вы сумели возвести города исполинских размеров. Мы, эмпаты, по прежнему используем технику позапрошлого века, в то время как технологии полисов достигли невероятного уровня. Многие из них не только поражают воображение, но ещё и экологичны. Однако, чаще всего, абсолютно бездушны, как и всё ваше социальное устройство. И не говори, что до сих пор не осознала этого в полной мере. Если объединить технологические достижения алéксов с сердечностью и социальной ориентированностью эмпатов, планета вновь вошла бы в эпоху Золотого века, всеобщего счастья и процветания. Единство ума и сердца – вот что завещали потомкам великие мыслители всех времён. Звучит как утопия, знаю. И, тем не менее, это единственный путь. Иначе ваше общество просто разрушит себя изнутри, а мы без ваших знаний и технологий вряд ли переживём новые волны планетарных катастроф. От того, сумеем ли мы объединиться, зависит спасение человечества в целом.
Он замолчал, пристально наблюдая за моей реакцией.
– Грег… А почему ты решил рассказать мне об этом именно сейчас?
– Потому что ты проявила способность принимать независимые решения. Без оглядки на систему ложных ценностей, внушённую тебе вашим обществом. Вопреки активному давлению извне. Ты научилась понимать, чего хочешь ты сама и действовать сообразно этому пониманию. А это, поверь моему опыту, гигантский шаг вперёд.
– И-и…?
– И это значит, что теперь ты достигла того рубежа, за которым рано или поздно придётся сделать выбор: жизнь по своим правилам или комфортное существование по чужим. Начать жить или продолжать существовать – вот твой новый вызов.
– Под «начать жить» ты имеешь в виду отказ от благ городской цивилизации и переезд в резервацию, чтобы трудиться здесь на общее благо человечества?
– Под «начать жить» я имею в виду, прежде всего, осознанный выбор. Снять повязку с глаз и вглядеться в реальность. Уяснить, какое место во всём этом занимаешь лично ты. Переезд вовсе не обязателен, способствовать благим целям можно и живя в полисе. Ты удивишься, но в городах уже есть немало людей, которые прошли путь, сходный с твоим, и очнулись. Многие из них влились в наши ряды и помогают, насколько это в их силах. Конечно, им приходится тщательно утаивать это и соблюдать осторожность: Службы тоже не дремлют и регулярно проводят чистки для устранения неблагонадёжных граждан. Но суть в том, что в реальности власти не в чем нас обвинить: мы не жаждем крови и возмездия.
– Так чего же вы всё-таки хотите?
– Открыть людям глаза. И дать возможность сделать осмысленный выбор, обладая полной и объективной информацией. Предоставить шанс сравнить жизнь до знакомства с миром чувств – и после. И на основании этого, вооружившись новым опытом, принять решение, как всем нам жить дальше.
– Но разве это возможно – дать всем алекситимикам такой опыт?
– Капля за каплей полнится море… Вот поэтому нам так важен каждый горожанин, потенциально готовый встать на нашу сторону. Каждый, кто способен, не испугавшись первых сложностей и вызовов, пойти дальше. А твой потенциал, Мира, был понятен мне с первой нашей встречи.
Сердце зашлось и загорелось лицо от последних слов Грега. Я и не подозревала, насколько мне важно, что он думает обо мне. Осознание своей исключительности для кого-то, кто не безразличен тебе самому, дарит крылья. И всё-таки демон сомнений тоже не дремал:
– Послушай… Но чем же я могу вам помочь? Совершенно не представляю, какой может быть прок от такой, как я.
– Не думай сейчас об этом. Всему своё время. Когда настанет час для твоего участия и помощи – ты об этом узнаешь. Как? Трудно сказать. Возможно, ты сама поймёшь, что готова принять участие в определённом процессе. А может быть, к тебе обратятся напрямую. Но принимать решение ты будешь в любом случае сама. Главное – твоё объёмное понимание происходящих процессов и тех глобальных задач, которые стоят сейчас перед всем человечеством, а не только перед отдельной социальной группой.
В это время у Грега пиликнуло звуковое сообщение на сенсорном экране его компьютерной консоли, и меня поразила догадка:
– Так вот откуда у вас средства связи и кварцевые кристаллы памяти – накопители информации. Ты говоришь, многие, кто переметнулся на вашу сторону, продолжают жить в городах и помогают, чем могут. Значит, среди них есть и те, кто поставляет вам технику?
Грег посмотрел на меня с едва заметной снисходительной улыбкой:
– У нас есть свои люди практически во всех сферах, Мира.
– И программисты? Специалисты по нейросетям и квантовым компьютерам?
– Конечно. И они тоже.
Я снова почувствовала, как кровь застучала в висках, и стало жарко.
Значит, и программу для эмпатов написал кто-то из нас, але́ксов. Никаких сомнений. Так может, и нет особой заслуги эмпатов в тех достижениях, что я им приписывала? Получается, они фактически всё делают за счёт наших мозгов? Ч-чёрт, как же всё сложно!
Я металась в ловушке собственных мыслей. Искала подвоха в каждом слове Грега, личной корысти в его действиях, но одновременно другая часть меня тут же находила всему оправдания и логичные объяснения.
Грег будто почувствовал, что меня гложет. Он накрыл мои руки своими ладонями в успокаивающем жесте и проговорил:
– Тебе нужно время, чтобы переварить информацию. Я не предъявляю к тебе никаких требований – просто стараюсь быть максимально честным и откровенным. Хотя мне будет безумно горько тебя потерять, если моя откровенность испугает и оттолкнёт тебя насовсем.
