— Хорошо... — завуч все еще мнется. — Только, наверное, придется перекрасить волосы...
— Индивидуальность — то, чего многим как раз и не хватает! — отрезает Васин папа. — Нелли, спасибо вам огромное! Ваш поступок многое о вас говорит. Всегда и во всем оставайтесь человеком — это главное!
Директор выразительно кашляет, Елена подскакивает ко мне и, на ходу осыпая благодарностями, выводит вон, а на моих щеках почему-то снова обнаруживаются слезы. Видимо, я выручила отпрыска очень богатой семьи, жителей «квартала для нищих», и они намного влиятельнее отца Миланы...
* * *
В актовом зале полумрак, ярко освещена только сцена и пространство перед ней, на первом ряду сидят представительные тетки с блокнотами и несколько учителей, мои дорогие однокласснички тоже переместились в зрительный зал. Милана тяжело дышит и щелкает жвачкой, в креслах по обе стороны от нее развалились Вовочка и Артем. Судя по всему, они уже станцевали. Может даже сразу втроем, черт их разберет.
— Следующий участник: Кузнецова Нелли! — объявляет в микрофон наша музычка, и ноги подкашиваются. Стены ходят ходуном, пол кажется неровным и мягким, Милана демонстративно направляет на меня камеру... Я сейчас рухну в обморок.
Кто-то аккуратно, но надежно обхватывает мой локоть, и запах парфюма помогает идентифицировать в спасителе Артема.
Он быстро шепчет:
— Вспомни, что я говорил тогда, в лесу, — подталкивает меня на сцену, встает рядом и опускает одну ладонь на талию, а второй ловит мои пальцы. — Я начинаю с левой ноги. Не заморачивайся, просто смотри на меня!
Из колонок раздается громоподобная музыка, и я решаюсь: крепко сжимаю его руку, поднимаю голову и расправляю плечи. Артем ведет, не отрываясь, глядит в глаза, я подстраиваюсь под его движения, отсчитываю ритм и окончательно погружаюсь в танец. Плыву на волнах волшебного вальса, словно не было перерыва в семь долгих лет, и думаю о том, как огорошу Глеба внезапной удачей. Но Артем слишком близко — на шее, распространяя дорогой холодный аромат, бьется пульс, горячее дыхание щекочет мочку уха. Рассказать Глебу эти подробности будет явно не лучшей идеей.
Музыка внезапно обрывается, мы замираем, отдергиваем руки и, как два истукана, встаем рядом. Одна из теток с блокнотом оглашает вердикт:
— Нелли Кузнецова: средний балл 5,0, победы в районных олимпиадах по физике, истории, химии, математике, хорошие способности к танцу, плюс... мы наслышаны о ее добром поступке: родители пострадавшего мальчика звонили нам и просили ее поощрить!
С каждым ее словом Милана бледнеет, впрочем, я вряд ли выгляжу лучше.
— И Клименко Артем. Средний балл 4,6, достижения в плавании и легкой атлетике, хорошие артистические данные...
Далее нужно было бы сказать: «и богатый влиятельный папа», но тетка почему-то об этом умалчивает.
— Нелли, Артем! Объявляем вас победителями! Уверена, вы с честью справитесь с задачей и достойно представите вашу школу на Осеннем балу в текущем году!
Милана с грохотом покидает кресло и, стуча каблуками по доскам пола, убегает, Бобров озадаченно чешет репу, Елена, вцепившись в потертую бархатную спинку, невидящим взглядом смотрит на декорации позади нас.
В зале повисает гробовая тишина.
— Меня сейчас стошнит! — мямлю я и в три прыжка оказываюсь внизу.
Не разбирая дороги и натыкаясь на малышню, спешу в класс — началась лабораторка, мое место там, но в коридоре возле учительской меня догоняет Артем и вынуждает притормозить.
— Нелли, не переживай. Впереди неделя репетиций. Отточим движения. Я тебе все покажу... — в его тоне сквозит чертова двусмысленность, во рту пересыхает, но невесть откуда возникает оправившаяся от шока Елена Николаевна и повелевает:
— Клименко, Кузнецова... Все слышали? Сценарий раздала. Не подведите, надеюсь на вас!
* * *
Первая половина занятий проходит спокойно: обдумываю, как вывернуть свалившееся испытание в свою пользу и обойтись малой кровью. Как и Глебу, мне уже не отмазаться от участия, но у него есть шанс откатить назад: не срывать вечер памяти и сохранить чистую совесть.
Подсказываю, что шоблу можно подкупить деньгами, предложенными мамой Макарова, однако о том, что предстоит мне самой, рассказать не успеваю: англичанка стучит кулаком по столу и велит убрать телефон.
Перед шестым уроком Милана в сопровождении фрейлин возвращается из столовки и, перешагивая лежащие в проеме рюкзаки и пакеты, с грацией пьяной пантеры подплывает к моей парте. Садится на пустой стул и подпирает ладонью красное от гнева и досады лицо.
— Что, ведьма, думаешь, тебе повезло?
— Так это же только благодаря тебе, Люда. Что бы я делала без тебя?..
— Думаешь, справишься? — Орлова кривится от досады, но не спорит с тем, что сама подстроила мой успех.
— Думаю, да, — соглашаюсь и солнечно улыбаюсь.
— А я не уверена.
— Сходи на курсы личностного роста.
Она пыхтит, склоняется еще ближе и шепчет:
— Я серьезно. Кузя, откажись, а?
У меня отвисает челюсть, и осознание бьет кулаком под дых. Неприступная звезда школы просит меня об услуге!.. На всякий случай щипаю коленку, но умоляющие глаза напротив наполняются слезами, усиливая схожесть Миланы с котом из мультфильма про Шрека. — Меня мать убьет, ты же знаешь...
В груди оживает и рвется наружу жалость, но я тут же заталкиваю ее обратно. Мой выигрыш — не заслуга Миланы, а торжество справедливости. Я не мщу ей, просто беру свое.
— Отвали. Нет — это нет.
— Что ж. Почаще оглядывайся, уродина. Потому что тебе за это обязательно прилетит! — рот Миланы перекашивает тик, и она с достоинством удаляется, а у меня стучат зубы. Правда в том, что она не шутит: оглядываться и ждать возмездия теперь придется ежесекундно. А еще мне противно от того, какой стервой я, оказывается, могу быть.
* * *
К великому облегчению, Алина и Боря ушли на прогулку, а мама сегодня задержится допоздна — не придется восторженно врать, как много усилий я приложила и как рада выпавшему мне шансу. На душе тухло, от черной меланхолии не спасает даже крепкий кофе и шоколадка.
В чате с Артемом висят несколько сообщений: Клименко описывает наши блестящие перспективы и забрасывает ссылками на ролики с танцами, но мне нужен Глеб. Тот самый лучший друг Глеб, который, как ни в чем не бывало, продолжает писать, и вчера для него ничего не изменилось.
Отвешиваю щелбан висящему на рюкзаке котенку, и, не выбирая выражений, высказываю ему все, что думаю о парне, имеющем прямое отношение к его появлению здесь.
Отставляю опустевшую кружку и перехожу к своему профилю — сто лет не читала новости, а сегодняшняя сенсация наверняка вызвала бурные обсуждения на страничке школы. В правом верхнем углу мелькает красный значок, и я открываю уведомления. Некто Оленька Румянцева щедро отсыпала лайков всем моим фоткам неба, домов и деревьев, а ботинки даже прокомментировала:
