– Краузи, мне очень жаль, – проговорил Вальтер.
Кузнец ничего не ответил и обошел ученика. Он в сопровождении лекаря, задававшего Вальтеру вопросы, исчез за дверью лазарета.
Вальтер остался на улице один. Он все прокручивал в голове тот момент и пытался прожить его заново. Вальтер хотел понять, мог бы он хоть что-нибудь сделать, чтобы помочь Нао.
Чудовище, которое прицепилось к шее Нао в бестиарии называлось «хватарь». Оно не имело хозяина и было способно существовать само по себе. Эта тварь очень маленькая и цепкая и могла легко проникать через городские стены незамеченной. Это чудовище было первой причиной, по которой все сиэры людских городов наказывали запирать ставни.
«Ее нельзя было отпускать от себя далеко», – думал Вальтер, сидя у дверей в лазарет. – «Я не должен был вообще от нее отходить».
Воздух насытился вечерней влагой. Огоньки на городской стене казались Вальтеру ярко-желтыми пятнами размазанными по холсту. Руки начало ломить. Вальтер пошевелил пальцами и понял, что больше их не чувствует. Он начал тереть руки друг о друга, однако это уже ему не помогало.
Внезапно на пороге показался кузнец.
– Иди домой. Хватит мерзнуть, – строго сказал он.
– Краузи, скажи, как она, пожалуйста! Мне никто ничего не говорит! – взволнованно спросил Вальтер, сжимая в руках концы рукавов свитера.
Кузнец вздохнул и вышел на улицу, закрыв дверь за собой.
– Сейчас никто ничего не может сказать, – ответил Краузи, потирая огрубевшие руки. – Но я надеюсь, что все образуется. Лекари говорят, что в ее случае нужно подождать некоторое время, пока хватарь ослабит зубы. До тех пор делать что-либо без опасности для ее жизни нельзя.
–Краузи, я…
– Все хорошо, Вальтер, я знаю, что ты сделал все, что мог. Иди пожалуйста домой.
Ветер пронзительно завыл в трубах домов. Вальтер остался на улице в полном одиночестве. Несколько холодных капель упали ему на голову и плечи. Лес восторженно зааплодировал, радуясь дождю, шелестом листвы. Где-то в его глубинах застрекотала какая-то тварь. Голос чудовища множился, раздаваясь в душе всех, кто был в городе. Сейчас Вальтер был готов подхватить вой ветра и закричать в небо.
«Если бы я был хоть немного внимательнее!»
Он помчался домой. Дождь усиливался, заливая ему глаза. Ледяная вода затекала за шиворот, ровными ручейками спускалась на подбородок и каплями оседала на поверхности кожаного плаща. Дороги заблестели в свете огоньков стены.
Грубо дернув дверь, Вальтер прошел по коридору, не снимая ни плаща, ни ботинок. Сейчас ему было плевать на все. Он навалился на стол всем телом и смел с него все пергаменты. Стеклянная чернильница опрокинулась, и ее граненная боковина треснула. Содержимое, словно кровь вытекло из нее маленькой черной лужицей, однако Вальтера это не заботило. Стискивая зубы и ощущая, будто рок наказывает его, он уничтожал все, что видел на своем пути. Однако роком здесь был лишь он сам.
Падали книги, пергаменты, записные книжки. Чертила обиженно закатывались под кровать, желая поскорее скрыться от своего разъяренного хозяина.
– Меч и щит! Меч и щит! – кричал он, разрывая в клочья и сминая хрустящий пергамент. – Ответственность!
Перед его глазами проносились призраки прошлого и настоящего: отец, сжимающий в руках бумажную птицу, несчастная Вильма с полными слез глазами и Нао, которую он обещал оберегать.
«Мне нельзя писать! Мне нельзя! Я должен забыть об этом!»
– Хватит говорить! – закричал Вальтер своему потоку мысли, будто он был живым человеком, и упал на колени среди бумаг. – Прекрати говорить!
Внутри него пылало пламя ярости на самого себя. Он чувствовал, как сердце обливается ядом обиды и чувством безысходности. Внутри Вальтера разразилась кровопролитная битва. Вера в то, что люди когда-нибудь смогут жить свободными от страха не могла покинуть его, но против нее встал легион отчаяния.
«Выжить, нам бы только выжить! Нао должна выжить! Прожить, дожить и умереть!»
Вальтер закусил свой кулак и зажмурил глаза. Огонь пылал у него в груди, однако вскоре его силы иссякли. Все, что Вальтер мог чувствовать – это то, как ломило его руки. Он лег на спину. Пахло влажными пергаментами и мокрым камнем.
Дождь усердно барабанил по крыше. Вода стекала по сточным трубам, убаюкивая и успокаивая.
«Дождь смоет все». – подумал Вальтер.
Водяная россыпь проникала в комнату через открытое окно. Ветер приносил свежий хвойный запах, ликующих секвой. От холода в носу у Вальтера защипало. Он поднялся на ноги и закрыл окно, а затем и ставни.
Вальтер нашел на полу свечи. Все они были мокрые. Тогда Вальтер, сбросив с себя плащ, собрал все пергаменты и смял в одну большую мокрую массу. Затем он забросил пару поленьев в печь и, плотно набив ее щепой, заготовленной на зиму, разжег огонь. Языки пламени заглатывали каждую щепочку. Как только они вобрали в себя достаточно силы, то тут же принялись за большие поленья, становясь все больше и больше. Отдельные огоньки объединялись в пары, переплетались друг с другом, спутывались и, чувствуя тягу воздуха в трубе завивались вихрями вверх.
В этот момент Вальтер забросил в это огненное жерло несчастный комок, который постепенно почернел и сгорел, дымясь и пронзительно шипя.
«А огонь все похоронит».
Очень скоро комната наполнилась нестерпимой и тошнотворной духотой. Вальтер лежал на полу и не думал больше ни о чем. Теперь он был пуст.
Проснулся Вальтер рано, едва только солнце поднялось за горизонтом. Он поднялся с пола и, неся в руках ботинки, пошел в купель. Вальтер сбросил с себя вещи, которые пахли вчерашним вечером. Он тщательно вымылся и надел все чистое.
Купель в доме его отца появилась лишь благодаря матери. Он рассказывал, что она заставляла мыться его каждый день. Отец все ворчал и исправно посещал купель один раз в неделю. Вальтер теперь хорошо понимал, почему это нужно делать ежедневно. Он чувствовал, как ощущения прошедшего дня уходят вместе с водой.
Вальтер вышел из дома и впервые запер его на замок. В карманах его плаща все еще лежало чертило. Почувствовав грифель пальцами, Вальтер вытащил его и грубо бросил куда-то в сторону.
Утренний туман был особенно густым. Дальше нескольких шагов все дома были скрыты плотной пеленой. Они выглядывали из-за нее, словно скалы среди океана. Туман был тягуч, он полз по земле и лениво вытекал из водостоков. Вальтеру казалось, будто город погрузился в большой стакан молока. Он был готов поклясться, что в голове все было так же. Небо было серым и складывалось такое чувство, будто оно сливается с землей и все пространство являет собой нечто целое и неразделимое.
Мимо него уже шли прохожие. Каждый из них спешил по своим делам и считал своим долгом в очередной раз удивиться плохой погоде. Пройдя через несколько улиц молочного королевства, Вальтер оказался в переулке, полном разведчиков. Он протиснулся через толпу и, ругаясь про себя всеми словами, которые сам знал, проник в залу разведчиков через массивную дверь.
