Книга Рабыня Рива, или Жена генерала, страница 17. Автор книги Мария Устинова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Рабыня Рива, или Жена генерала»

Cтраница 17

Названный Шантары служил в одном подразделении с Эдетт. Думаю, оттуда и слухи о скорой свадьбе. Сама она получила увольнительную из-за гибели сестры. Значит, осталась последней в семье.

— Он скоро вернется. Пригласи меня, — попросила невеста Шада. — Слышала по секрету, причины для короткой клятвы у вас были!

— По секрету — не за общим столом.

Обе белозубо рассмеялись. Эдетт сделала странный жест — приложила руку к груди напротив сердца, а затем к запястью Шантары. Я такой не видела. Жест подруг, боевых товарищей, незнакомый мне, но и без перевода ксено-этика понятный — мы близкие. Очень сердечный жест.

— Ты беременна? — вновь переспросила Лиана, не нервничала, но была явно заинтересована и ей не нравилось, что дочь не отвечает на прямой вопрос.

Шантара вновь ответила смехом.

По фигуре не скажешь, сестра Шада была стройной и тонкой. Но григорианки, несмотря на такое сложение, не ходили сильно пузатыми. Только на последних месяцах становились потолще. Ребенок рождался небольшим и худосочным, дольше рос, зато меньше хлопот доставлял матери при рождении. Почти до самых родов григорианки не только сохраняли подвижность, здоровье, но даже боеспособность. Может поэтому они были такими смелыми: меньше зависели от условий, мужа, семьи, рождая ребенка. Могли защитить себя и детей.

Теоретически даже Эдетт могла быть в положении. Ее отстранили бы от полетов только при изменении очертаний тела, а это почти перед самыми родами. Два-три месяца, и снова можно сесть в кресло истребителя.

Кто знает, может, поэтому они сильнее нас. Поэтому победили в войне.

— Что планируешь делать, Эдетт?

— Переведусь на одну из лун, как мама выйдет из траура. Предложили выгодный контракт. Ведущей в сторожевую пару.

— Тяжелая работа.

— Кто-то должен нас охранять. Принимать на себя удар в случае атаки. Шад… он ведь тоже так поступил, когда бросил меня.

— Не говори так, — мягко сказала одна из женщин. — Ты знаешь, почему он сделал это. Он покинул тебя не из любви к другой, а из любви к своей стране. Это его долг.

— Мне не легче! — резковато ответила она, и стремительно встала, звякнув кинжалом и кольцами в волосах.

Запахнула плащ. Не прощаясь, направилась прочь. Движения резкие, но не от злости — они в принципе так двигаются. Хотя мне показалось, Эдетт была раздражена.

Не смирилась с расставанием.

Не все государственный долг выше своего ставят, а если и так — это чувств не отменит.

Я была счастлива, что Эдетт не заговорила со мной. Нападения — даже словесного — я бы не вынесла. Сидела бы и давилась слезами, как накануне в спальне мужа рыдала и тряслась в страхе, что он вернет меня Лиаму.

Минута молчания, как по умершему, и они вновь заговорили.

— Эдетт тяжело переживает. Рива, ты была неучтива с ней.

— Что? — я очнулась от мыслей, с удивлением услышав свое имя. Надо же, обо мне вспомнили. — Неучтива? Я приветствовала ее.

— Но не пожелала ей благополучия. У Эдетт труднейший период.

Я облизала губы и… промолчала. Спорить нет смысла. Как ксено-этик я знала, что ничего плохого не сделала, только ее не переспоришь. Она просто цепляется. Должно быть, Эдетт ей нравилась.

Замечание Лианы было не лучше язвительных слов Эдетт, скажи она их. Я ведь никого не трогаю, специально веду себя тихо, стараюсь быть незаметной. Но, кажется, за столом я центральная фигура. Не выпадаю из поля внимания ни на минуту.

— Мама, не нужно, — резковато сказала Шантара.

В тоне читалось усталое: «Отстань от нее».

— Я лишь забочусь о том, чтобы все было благопристойно. Эдетт…

— Не надо, — сказала ее дочь. — Я тебя понимаю. Но легче от этого никому не станет.

— Простите, — сумела я вставить, чтобы никого не напрягать. — Вы правы, больше этого не повторится.

— Не пресмыкайся, Эми-Шад, — рыкнула Шантара.

Я прикусила язык и прикрыла глаза. Никогда не смогу перестроиться на их мировоззрение и речь. Это нереально. Мы слишком разные и вечно избегать общества я тоже не смогу. Это будет ад, а не жизнь. Надеюсь, Шад сдержит слово. Когда мы уйдем, станет легче.

Я едва дождалась окончания прогулки. Женщины разошлись по домам, я хотела спрятаться в спальне, но Шантара и Лиана разошлись по комнатам на полуденный отдых. Я как будто осталась в доме одна, а четыре стены мне надоели.

Я зашла в пустую кухню, не уверенная, что правильно поступаю. Даже служанок нет. Чувствовала себя воровкой — это не мой дом.

За окном пылала жара. Полдень был раскаленным и сухим. Абсолютно безветренным. Где Шад и его отец — не знаю, а у Лианы постеснялась спрашивать. После того, как она отчитала меня за пустяк, в котором я и виновата не была, даже на глаза ей попадаться не хотелось.

Глядя на пылающую улицу, я думала о маме.

Ей бы не понравилось здесь. Теперь я поняла, почему здесь так мало зелени — в этом адском пекле не выживает ничего, кроме мелких цветов, и те смертельно ядовиты.

Меня беспокоило, что Шад неизвестно где со своим отцом, и кто знает, о чем они могут говорить.

Вернулся он через несколько часов, когда жара спала.

Вошел в дом, распахнул плащ. Он был один, без отца. Мрачно мазнул по мне янтарным взглядом и сказал:

— Рива.

Я чуть кивнула: между членами семьи необязательны официальные приветствия. Вопросительно смотрела на него, но он безмолвствовал. Будет ли приличным спросить, где он был? Я не решалась, просто смотрела, как Шад отстегивает кинжал, снимает снаряжение, а затем… представила на своем месте Эдетт.

Как бы она поступила? Не думаю, что слова бы не могла выдавить. Прямо бы мужа спросила обо всем, что интересует.

— Где ты был?

Меня снова обжег мрачный взгляд, от которого сердце ушло в пятки.

— Искал новый дом для нас.

Хорошая новость. Или не нашел — потому угрюмый?

— Когда мы переезжаем?

— Завтра. Сегодня последний ужин в кругу семьи.

Наверное, дело не в доме, и не во мне. Шестым чувством я поняла, что у него был непростой разговор с отцом. Я тихонько вздохнула, понимая, что пережить еще и ужин с Лианой будет непросто.

Ужин начали рано.

Я хотела помочь, но ни Лиана, ни Шантара не подумали заглянуть на кухню. Ужин готовили служанки. Накрыли в беседке. К вечеру жара спала, появилась прохлада, какую в полной мере ощущаешь, только попав из раскаленного воздуха. Ожили белые цветы, поникшие во время зноя.

В беседку я шла с Шадом.

И как будто по иглам или по раскаленным углям ступала. Каждый шаг в чужом доме, на чужой земле, причинял мне душевную боль, словно внутри кровоточащая рана. Как и у него. И у его бывшей названной. И она тоже слышала, что Лиам выжил: все было бессмысленно. Как бы я хотела уйти… От семьи, Шада, улететь с этой планеты. Вдвойне больней, что это невозможно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация