На кухне — маленькой, с высоким каменным столом, окна были закрыты. Только в щель между ставнями падала узкая полоска света. Я чуть не обожгла голую ступню, когда наступила на нее. Пол был нагрет, как камни камина.
Я достала пару стаканов и кувшин.
Шантара осталась стоять — ох, значит, непростым будет разговор.
Она налила из кувшина по стаканам, и один протянула мне.
— За победу! — провозгласила она.
Я из вежливости пригубила. За победу я бы выпила с радостью, не проиграй Илария, и не будь вкус таким тяжелым и мерзким.
— За победу, — эхом ответила я.
Я ждала, когда она начнет разговор. Шантара с трудом сглотнула, острота напитка с трудом переносилась даже чистокровной григорианкой, а обо мне говорить нечего. Едва пригубила и губы обожгла.
— Хорошо, что его нет. Мы хотим поговорить с тобой.
— Мы? — переспросила я, и тревожно обернулась в сторону выхода.
О, подозреваю, о ком речь. Либо Эдетт, либо семья.
Зря Шад ушел!
А может специально?
— Не нервничай, — она заметила. — Речь про нашего отца.
Этого мне не хватало! Лиана меня невзлюбила, но держала себя в руках. Отец же тем более не был мной доволен. Перед ним я робела еще больше, чем перед женщинами. Мы почти не говорили, и видела его только в первый день.
И что они мне предложат? Пришли вместе, когда Шада нет. Подготовились. Попытаются отослать подальше? Идей не было.
— Сейчас Шад занимается вашим будущим, — хрипловато сказала Шантара. — Надеюсь, ты ценишь его шаг.
— Конечно! — с готовностью сказала я.
Она не удержалась напомнить, кто я, и как много должна за женитьбу на мне.
— Он пожертвовал большим, чем ты, — хрипло напомнила Шантара. — У тебя ничего не было, а мой брат подарил тебе свободу. Будь ему благодарна…
— Я благодарна!
— Ты не поняла, Рива, — оборвала она меня, лицо было серьезным, впрочем, как всегда. — Мы все обсудили на семейном совете. Я должна передать тебе предложение моих родителей, а ты должна сохранить это в тайне от Шада.
— В чем дело? — взволнованно спросила я, и неосознанно отступила, помня, что григорианка всегда вооружена. Любая, если доросла до права носить оружие.
Пока Шантара за кинжал не взялась, но он, как и всегда, был надежно пристроен у нее на поясе.
— Шад еще не знает, но благодаря связям, Эдетт выяснила, куда его скоро назначат. Нас это не устроило. И ты не захочешь гнить в этой дыре, адском пекле. Это тюрьма для военных преступников, Шад будет командовать там гарнизоном.
— Это точно? — растерялась я.
— Точнее не бывает. Конечно, это временно. Наш отец не хочет, чтобы он терял там лучшие годы для жизни и карьеры.
Я опустила глаза. Да, подняться ему будет сложно.
Уж не наказание ли это за то, что не добил Лиама? А я предупреждала его… Говорила, что ранен и не сможет биться как следует.
— Послушай, Рива, — продолжила она. — Разве он уже не потерял многое? Семью… У него не будет наследника, каково, а? Вы — не совместимые биологически виды. Спариваться можете, только без толку.
Я отвела глаза. Григорианцы, по-моему, вообще не умеют смущаться — говорят, как есть, а я покраснела от того, что сестра мужа завела со мной такой разговор. Некоторые считали несовместимость вполне себе преимуществом. По крайней мере, после Десятилетней войны, на которой разные виды повоевали, мужчины и женщины, голова не болит о том, что делать с «детьми войны» непонятно какого происхождения.
Для Шада это минус. Да и захотел бы он метиса?
— Чего вы от меня хотите? — прямо спросила я.
— Отец тебе заплатит, — сказала Шантара, — а ты исчезнешь с нашей планеты. Не будешь давать о себе вестей десять лет, а лучше до конца жизни.
— Чтобы меня признали умершей? — догадалась я, стрельнув на нее глазами.
Тогда он сможет вступить в новый брак. Более правильный. От страшного волнения все в голове помутилось. Это означало — нарушить клятву, которую мы дали друг другу на верхней палубе «Стремительного». Короткую, как полагается при заключении брака перед боем, но не менее от этого крепкую.
Григорианка бы на это не пошла.
Откровенно говоря, григорианка за такое предложение Шантару на поединок бы вызвала за оскорбление, либо заставила извиниться.
Поэтому предложили мне.
До конца жизни прятаться, потому что, если я дам знать, что жива, наш брак снова будет в силе, а последующие его соглашения — расторгнуты. Я его жена навсегда.
— Подумай, — веско сказала Шантара. — Все равно не любишь, только карьеру погубишь ему. Он не должен знать. Мы найдем тебе место далеко отсюда, но решение нужно принять сегодня. Сейчас. Пока он не вернулся.
Глава 15
Я представила, что улетаю отсюда, при их поддержке, снабженная деньгами. Шад остается, строит карьеру, заводит семью. Все это время я буду жить далеко. Может, иногда буду следить за новостями о нем, но никогда больше его не побеспокою. Если обо мне хоть слух пойдет, его карьера тотчас же рухнет.
Они не понимают, что я стану миной замедленного действия?
Не знаешь, когда рванет и где. Всю жизнь — а у григорианцев она долгая — будут опасаться, что всплывет правда. А какие пути для шантажа мне откроются, окажись я аморальной.
Шантара и ее семья не могут это не понимать.
Они умные, образованные, стратеги — они просчитывают лучше, чем я. Намного. Чтобы защитить сына, отец вывезет меня далеко и вместо денег может снабдить кинжалом в сердце. Бесчестно? А что важнее: честь или сын?
— Я должна поговорить с ним, — пряча глаза, выдавила я.
— Нельзя, Рива!
Та клятва была для меня не пустыми словами. Не потому, что григорианский генерал многое для меня значил, нет. А потому что эта клятва много значила для него.
Шантара ждала ответа.
— Пока не обсужу с супругом, — я подняла твердый взгляд, — решений принимать не стану.
Круглые янтарные глаза сузились в щелки, сестра Шада оттянула губы, словно скалилась. В целом гримасу можно было описать как внезапное подозрение.
— Боишься? Говно древних, я клянусь, кого-то придушу за то, что такую жену привел… — с рычанием она вышла из кухни. — Отец! Отец, она упрямится!
В первое мгновение я пошла следом, а потом остановилась. Из недр дома доносились ее гневные крики.
— Она считает брак действительным! Все рухнет из-за этого чистоплюя!
До меня донесся голос отца, он спрашивал, точно ли я хочу переговорить с Шадом, или дочь недостаточно хорошо попыталась и предложила мало?
