Когда я встретилась с ней взглядом, меня чуть до пяток не прожгло. У нее были кошачьи глаза: умные и спокойные. Она затянулась и на тонком запястье я увидела клеймо, только не разобрала чье — Руслана или Зверя.
Заметив, что дива на нас смотрит, Вика печально шмыгнула носом.
Она подошла, покачивая крутыми бедрами. Каблуки у нее были сантиметров по пятнадцать.
— Меня зовут Алайна.
«Клеопатра» предложила сигарету, но я помотала головой. Вика неумело прикурила от огонька, предложенного дивой.
— Ты новенькая?
Не спрашивая разрешения, она беспардонно села между нами. На Вику она больше не обращала внимания, да та и сама затихла, прекрасные глаза были обращены ко мне. Она вела себя так, словно была старшей в этом бедламе. Нагло взяла мою руку и повернула запястьем вверх — на лице даже мускул не дрогнул, когда она не увидела клейма.
Я отдернула руку. За эту грубость захотелось ее уесть.
— Алайна — это сценический псевдоним?
Она загадочно улыбнулась своими роскошными губами и грациозно встала.
— Она клеймо смотрела, — прошептала Вика, когда девица вернулась к своему месту. — Не спорь с ней и не пытайся задеть… Она тут…
Вика не успела закончить. На мое плечо легла рука, и я подпрыгнула, с трудом подавив вопль.
— Лили… — позади стоял Равиль.
— Лилия, — автоматически пробормотала я.
— Пора возвращаться. С подругой ты встретилась.
Мы с Викой переглянулись, как испуганные котята.
— Можно она пойдет с нами? — я крепко обнимала ее за плечи. — Я останусь на месяц, а спальня просторная…
— Зверь еще не смотрел ее.
— Пожалуйста… — я сделала умоляющие глаза.
— Нет, идем, Лили, — Равиль говорил вежливо, но непреклонно. Интересно, как он здесь оказался? Мне казалось, недальновидно делать телохранителем раба — разве он не должен ненавидеть хозяина в глубине души?..
Спор прервал сам Зверь, появившись на пороге гримерки.
Девчонки затихли, Вика сжалась на кушетке в комок. Ее начала бить дрожь. Я обняла ее за спину, пытаясь подбодрить, но подруга затравленно уставилась в пол. Самое паршивое собеседование из всех возможных. От его слов зависело, что с ней будет.
Он мог отпустить ее или пленить — Вика мелкая сошка, за нее некому заступиться. Как и за меня. Зверь вразвалочку подошел к нам. При его приближении Алайна поднялась, ловя взгляд, но смотрел он на нас.
На меня упала его тень. Зверь не улыбался. Алайна встревоженно стояла позади.
— Встань.
Вика сидела, но прежде чем он повторил — глубоко затянулась и поднялась на дрожащих ногах. Выглядела она жалко: худая и несексуальная, угловатая, нескладная, словно страдала в детстве рахитом. На фоне девушек из гримерки — страшила, несмотря на юность. Но Зверь осмотрел ее, как племенную кобылу — даже заставил открыть рот.
Из «Авалона» просто так не уходят.
Отпустить ее — признать ошибку, Зверь этого не допустит. Использовать молодую девушку можно с выгодой. Но лицо было недовольным: Вика ему не нравилась.
— Тебя тоже родители не кормили?
Вика шмыгнула носом и начала тихо плакать, до белизны поджимая губы.
— Танцевать умеешь?
Она помотала головой.
— Что умеешь делать? На кого училась? Языки знаешь?
Она помотала головой и горько сглотнула.
— Парень у тебя был? Или ты девочка?
Сквозь плотно сжатые губы донесся слабый стон.
— Не было у нее никакого парня! — разозлилась я.
— Да? — задумчиво спросил он и вдруг ухватил Вику за подбородок.
Крепко сжал, вынуждая взглянуть ему в глаза.
— Это правда? — голос звучал заинтересованно и спокойно, он почти мурлыкал, но пальцы давили так сильно, что Вика жалобно застонала.
У нее останутся синяки после такого…
— Кирилл… — нежно прозвучал голос Алайны.
Она протянула руку, но он огрызнулся — хорошо, не укусил.
— Иди на сцену!
Она отдернула пальцы от плеча и, стуча каблуками, ушла за дверь.
— Ты бесполезная! — разозлился Зверь, но хотя бы отпустил ее. — Внешности нет, истеричка, работать не можешь. Просто падаль…
— Она не успела выучиться, — заступилась я. — Когда бы, ей восемнадцать… Вика хотела на медсестру поступать, целыми днями готовилась…
— Ты знаешь медицину? — заинтересовался он.
— Немного, готовилась…
Он задумался и велел Равилю:
— Скажи Стелле, чтоб отвела ее вниз. Пусть Ирина ей займется. Она говорила, ей нужна помощь на ринге. Не справится, выкину к черту на задний двор! — прорычал он. — Псов кормить!
Он ушел, и мы с Викой облегченно вздохнули.
— Идем, — Равиль твердо взял меня за руку.
— Я тебя найду! — опрометчиво пообещала я, когда нас вынудили разъединить объятия. — Не переживай, мы еще встретимся, Вика!
Я вышла в коридор, не оглядываясь. Тихонько промокнула глаза. Ну что ж, как бы ни сложилось, ее не отправят к шесту, уже хорошо…
Обратно Равиль вел меня тем же путем — через зал.
Но когда я попала туда, остолбенела. На сцене выступала Алайна, и даже я, девушка, была не в силах отвести взгляд. Алайна была профессиональной танцовщицей. Не самоучкой, как те девушки в блестках… Интересно, как она получила клеймо?
Во вспышках золотого света, который выхватывал ее из темноты, из экзотической девушки она стала потрясающе внеземной. Черты, прическа, макияж — все играло на номер. Золотистая пудра на ее теле отливала в сценическом свете. Гибкие движения когтистых рук, загадочное лицо, похожее на маску с черными провалами-глазами и ярко-алым ртом. Тело изгибалось в эротическом танце, музыка обволакивала зрителей. Действовала, как дудочка, которой зачаровывают змей. Густая, томная и тягучая, как янтарный сироп. Мужики, которые горлопанили и лезли на сцену в других номерах, на танец Алайны смотрели, как каменные изваяния.
От этого зрелища было невозможно оторвать взгляд.
Музыка стихла.
Алайна постепенно замедлила движения и остановилась, опустив руки. Стояла, как на невольничьем рынке, глядя в зал. Мужчины оживали. Я сначала не поняла в чем дело, а потом догадалась: после такого номера она не могла просто уйти. Алайна ждала, когда опустят занавес.
Заминка закончилась тем, что кто-то из перепивших зрителей решил, что «товар на витрине», и полез на сцену, а за ним еще несколько.
Алайна не испугалась.
Покрутив головой, я поняла почему: сцену охраняли, к ней бросился охранник и загородил ее, распахнув руки, как гусак, охраняющий потомство.
