— В смысле? — насторожилась я.
Она предлагала шпионить на Руслана? Хотя вполне логично, что меня пытаются завербовать. Не знаю, на кого работает Ирина и зачем ей это, но я — девушка, которая оказалась рядом с сильнейшим бизнесменом и хозяином города, и пока не определилась, кому симпатизирую и на чью сторону встану… Мне Руслан не нравится, это многие знают.
Странно, что пока одна Ирина хотела меня завербовать.
Плохое место для обсуждения, мы и так долго здесь торчим.
— Что со Скорпионом? — я облизала губы. — Ты знаешь?
— Забудь о нем! — разозлилась она. — Лили! Какая ты!..
Я ее безумно бесила, но было плевать. Я схватила Ирину за локоть, и надавила:
— Что с ним?
— Умер! От пули в сердце! Я сама видела. Меня вызвали, он умер у меня на руках. Я лично зафиксировала смерть, — Ирина говорила уверенно, и с каждым словом слабело что-то в ногах. — Руслан две пули всадил, он бы не выжил…
Это была ненужная, нелепая смерть. Он был хорошим человеком, я ему нравилась… Ирина дернулась, и я отпустила руку.
— Подумай над моим предложением, — сказала она, и направилась к двери, пока я в шоке смотрела ей вслед.
После ухода Ирины, Руслан решил принять душ, а я вспомнила, как сильно проголодалась. Потыкав кнопки, сумела добыть себе чашку кофе. В холодильнике нашла мясную нарезку и поджарила пару яиц, попутно оглядываясь.
Кухня современная, но не похоже, что ею часто пользовались.
Громадный холодильник почти пустой и чистый. Посуда почти новая, и аккуратно расставлена по местам. Сковородка вообще без следов использования. Регулярно включали только кофе-машину.
Я переложила яйца на тарелку, поставила на стол у пасмурного окна. Чаша кофе, салфетки… Неожиданно я зависла, рассматривая скромный поздний завтрак. Дома я тоже часто готовила яйца на завтрак, когда мама была жива. Потом с едой стало сложнее. Ее приходилось прятать: отчим умудрялся сожрать все, что не приколочено, и хранить продукты в холодильнике было чревато. Только я пила растворимый и самый дешевый, на вкус, как жареная шелуха.
В растерянности я села за стол. Вспомнила маму и аппетит пропал…
Что бы она сказала, увидев меня здесь?
Я бы все отдала, чтобы это узнать. Мамины вещи, которые я в коробке забрала из дома, остались в клубе. Если попросить Руслана — разрешит забрать? И еще мою сумку… Я же теперь здесь остаюсь.
Я вспомнила слова Стеллы: свадьба и похороны в одну неделю — плохая примета. Дождь в день свадьбы — богато жить будешь. А может, Стелла — провидица? Богато, но несчастливо.
Руслан, свежий, с мокрыми волосами, зачесанными назад, как у гангстера, появился на пороге. Он переоделся: черные брюки, белая сорочка… и черный шов на щеке.
— Почему мне не приготовила? — поинтересовался он, мрачно оглядев одинокую тарелку на столе, кофе и столовые приборы.
Он сможет есть? Я посмотрела на щеку. С такой раной ему и есть будет больно, и курить, и разговаривать…
— Могу сделать. Мне не сложно.
Я вернулась к плите. Яичница-глазунья из двух яиц, желтки присыпанные свежемолотым перцем. Не знаю, понравится ему или нет — делала, как себе.
Разбила пару яиц и смотрела, как густеет белок.
— Ты правильно сделала выбор.
Я чуть дернула головой, прислушиваясь, но не обернулась.
В его рубашке, босоногая, с кулинарной лопаткой в руке беззаботно стояла, пряча потускневшее от грусти лицо.
— Он играет с тобой, — продолжил Руслан. — К сожалению, с собой тоже. Морочит голову, а ты не понимаешь. Зверь никого не любил. Никогда. Каждый день новая девушка, ни в одну он не влюбился. Всех бросил. Некоторых беременными, а мне приходилось улаживать проблемы за ним…
Не знаю, где правда, но чернил брата он не стесняясь.
— А ты? — хмыкнула я.
— Что я? — раздражение.
— Влюблялся?
— Оставь эти разговоры кому-нибудь другому, — посоветовал он. — У меня два приглашения на вечер. Идем вместе. Оденься, как полагается. Вещи тебе скоро привезут…
Я переложила яйца на тарелку, поперчила, и поставила перед ним.
— Руслан, — я немного торопливо сказала и выдала, что хочу что-то попросить, что мне это важно. — Я могу забрать вещи из «Авалона»?
— Что именно тебе нужно?
Ясно. Поехать туда самой он не разрешит.
— Мамину коробку, она в моей комнате. И свадебную сумочку, она осталась…
В номере для новобрачных, прежде чем Руслан туда не вломился и не вытащил оттуда.
— Я понял, все будет.
Я села напротив. Смотрела, как он ест, подцепляя куски. Жевать ему было больно. Один из желтков лопнул, и аппетитно потек по тарелке. С волчьим аппетитом сама набросилась на еду.
Вещи привезли через час. Руслан забрал их и кивнул мне, мол, иди за мной. В глубине пентхауса, он открыл дверь — это оказалась небольшая спальня.
— Пока будешь жить здесь.
Я вопросительно уставилась на него, но ничего не спросила.
На душе стало легче.
У меня будет отдельная спальня… После того, как я решила остаться сама, он дал больше свободы.
Я села на кровать.
— Сама решишь, когда будешь готова, — добавил он, передавая одежду.
Платье в чехле было до пола, когда я сняла его, застыла от изумления. Настоящее вечернее платье — черное, с блесками и открытым декольте. В таких платьях, наверное, только на ковровых дорожках появляются. В пакете было белье — к счастью, не слишком сексуальное.
Я приняла душ и избавилась от надоедливого свадебного белья.
Я надела его: ткань села вплотную на бедрах, слегка расширяясь к низу. Добавила туфли на шпильке и покрутилась перед зеркалом. К платью прилагалось меховое манто — на улице вечерами уже холодно. Черный мех переливался, как живой.
Косметику принесли тоже. Я сумела накраситься сама — не так профессионально, как стилист, но сносно. Копировала я ее работу: темные глаза, выразительные ресницы, а к губам подобрала нежный розовый оттенок. Волосы убрала наверх и заколола свадебными шпильками, которых осталось тут в достатке.
Я наводила последние штрихи, когда в спальню вошел Руслан.
Черный костюм, белая сорочка, он застегнул запонки с бриллиантом и поставил на кровать футляр с украшением. Я решила, что это старый подарок с рубином, но когда он поднял крышку, то ахнула.
— Ого…
На дне черного футляра лежало бриллиантовое ожерелье.
— Повернись, — застегивал он его сам.
В полумраке сверкнули бриллианты — будто свет рассыпался.
