Весь «Авалон» узнает, что он меня, наконец-то, трахнул.
И Зверь узнает.
В подавленных чувствах я уселась на кровать. Мокрые волосы неаккуратным комком прилипли к спине. Косметику я смыла еще в душе, хотя бы лицо чистое.
— Держи, — Руслан передал бокал ледяного шампанского. — За нас.
Не хотела я за нас пить.
Поднесла бокал к губам и застыла. Я никак, мать его, не могла понять, что чувствую.
От первого секса я ожидала большего.
Стыдно сказать насколько. Никогда не считала себя романтичной — это удел глупых барышень наподобие Алинки. Все это розовые лепестки, первая ночь, свадьба — сакральные девичьи грезы… Но, когда все это случилось и было растоптано, стало грустно.
Руслан наклонился, отводя мокрые волосы с лица.
Он улыбался — подумать только, он улыбаться умеет.
— Это первый шаг к твоему триумфу, — просто сказал он и прикоснулся бокалом к моему, вызвав мелодичный звон. — Реальному триумфу, а не мечтам, Лили.
В голосе было столько уверенности, что я невесело усмехнулась.
В конце концов, он прав.
Глупые мечты о Звере, мести моему отцу, страстное желание вырваться со дна, где мы оказались с мамой и где ее прикончили жизненные невзгоды, все это просто грезы, от которых следовало избавиться.
Что мне теперь остается?
Я залпом выпила бокал, не чувствуя вкуса. Вместо веселья я ощущала циничную горечь человека, который понял, как устроена жизнь и какой ценой достигаются мечты. Сколько они теряют на пути к реализации.
Руслан поцеловал меня взасос.
Во рту был кислый вкус дорогого шампанского. Поцелуй, скрепляющий тост.
Он увлек меня на кровать. Руслан лег на спину, одну руку забросив за голову, а другой прижав меня к плечу. Я рассматривала татуировки на груди и мерно поднимающимся животе. Раненая щека оказалась с другой стороны.
После секса он расслабился.
Из тела ушла агрессия голодного самца. Он смотрела в потолок, о чем-то размышляя. Лицо не было спокойным, но спокойным. Я пригрелась под рукой и закрыла глаза.
Сожалений не было.
Все случилось так, как случилось. Этого не исправить.
Но в груди поселился легкий холодок страха. Он усиливался, когда я думала о маме. Я оказалась с самым богатым и влиятельным мужчиной города, как и она когда-то. Я вытащила выигрышный билет или просто повторю ее судьбу? Кто бы знал…
Я проснулась, как и засыпала, в объятиях Руслана, таких горячих, незнакомых и неожиданных, что в первую секунду испугалась, а затем оглянулась, пытаясь понять, что меня разбудило. Руслан так же сонно взглянул на меня и резко потянулся за телефоном.
Понятно, звонок…
Натянув покрывало до подмышек, я села, глядя в окно и пытаясь прийти в себя.
— Да, — хриплый голос Руслана раздался за спиной. — Понял. Сейчас буду. Лили, Ник очнулся.
Я обернулась.
— Можно с тобой?
Я не подлизывалась. Ник мне нравился — он хороший парень. Да и выйти из квартиры хочется. Я дико соскучилась по свободе.
— Если хочешь. Одежду сейчас привезут.
Я встала и направилась в ванную, набросив вчерашнюю рубашку Руслана. Душ принимать не буду — накануне принимала, но без него трудно взбодриться.
Пытаясь распутать волосы, я сонно взглянула в зеркало.
Женщина.
Странно думать об этом.
Мрачно взглянув в зеркало, я принялась чистить зубы. Как ни прислушивалась к себе, а глобальных изменений не случилось… И здесь обман.
Зная, что нужно торопиться, не стала краситься. Только расчесалась, как смогла, уложила волосы, которые после вчерашнего мытья выглядели просто ужасно. Выход из ванной совпал со звонком в дверь.
Одежду привезли.
Я направилась в кухню, собираясь выпить кофе перед тем, как оденусь.
Руслану заодно сделаю…
Я готовила латте по заветам Леонарда, когда он вошел в кухню.
— Твои вещи, — бросил пакет на стол и взял чашку, которую я подала.
— Спасибо, — я отхлебнула из своей и полезла посмотреть, что в пакете.
Нижнее белье. Черная блузка. Юбка до колен. Пальто в классическом стиле — показалось, легковатое для октябрьской погоды.
Руслан уже был одет в привычный черный костюм. Щека смотрелась кошмарно: хуже, чем вчера. Я зацепилась взглядом за воспаленный шов.
— Хреновый вид? — поинтересовался он, заметив, что я смотрю.
Я не ответила, похватала вещи и ушла переодеваться.
Внимательнее рассмотрев вещи, поняла, что их собирала Стелла. Нижнее белье в ее вкусе — бесшовное, чтобы юбка лучше села. Я отцепила бирки, натянула белье, затем юбку, которая села, как вторая кожа, и повернулась к зеркалу, застегивая блузку.
Выглядела я классно. Повседневно, но классно.
Наверное, ее предупредили, что одежда нужна для поездки в больницу и сногсшибательные наряды ни к чему. Я еще раз тщательно расчесала волосы и намазала средством для фиксации, чтобы не стояли дыбом после неудачной сушки. К наряду шли черные классические сапожки. Ну точно стеллина работа.
За руль Руслан сел сам, как и в прошлый раз, но я заметила, что нас сопровождает машина с охраной.
Раньше такого не было.
Нам что-то угрожает? Или дело в другом?
Сложив руки на груди, я смотрела в окно. Мой отец может нам угрожать — охрана поэтому нас сопровождает? Если эта идея пришла в голову Руслана, могли и моему отцу прийти.
В прохладном холле госпиталя нас встретил главный врач, и мы пошли по пустым, гулким коридорам к лифту. Я догадалась, что холл освободили для нас.
— Я позвонил, как только появилась положительная динамика.
Руслан кивнул, но показал раскрытую ладонь — детали не здесь.
Отделение было закрыто. Даже медсестер на посту нет. За белой дверью нас ждало смотровое окно. Я подошла. Отсюда можно было наблюдать за тем, что происходит в палате.
— Он нас не видит, — сказал врач.
— Как состояние?
— Он пришел в себя, но еще слишком слаб. Жизни ничего не угрожает, это главное. Со временем он восстановится.
— Полностью?
— Будем надеяться, — по тону видно, что врач не хочет давать гарантий.
Повисла долгая пауза, пока Руслан смотрел на сына.
— Оставьте меня, — сказал он.
Врач вышел, а я вздохнула, прислоняясь к стеклу и тоже смотря в палату. Жаль его. Ни за что за пострадал, и знаю, что удары по голове легко не проходят…
