— Уходите, — я знала, что пришли от парней. Иначе такую настойчивость не объяснить.
— Конфетка… — раздался заискивающий голос Леонарда. — Впусти меня, а? Я тебе покушать принес!
Он говорил ко мной, как с капризной, не очень умной девочкой.
— Иди к херам, — посоветовала я, и отошла от двери.
Но Леонард продолжал скрестись.
Как только я приоткрыла дверь, он сунул в щель ботинок и ловко просочился в квартиру. Удержать его я не смогла. Даже не представляла, что настолько ослабла…
— Проваливай, — раздраженно выдохнула я.
— Конфетка, так нельзя… — он свернул на кухню без разрешения, и поставил мешок с едой на стол. К его счастью, эмблема на пакете была не «Авалона», а какого-то уличного фастфуда, куда он сам ходит. — Посмотри на себя.
Я мельком взглянула в зеркало.
За эти несколько дней я не мылась, не расчесывалась, не переодевалась, и превратилась в чучело. Было плевать.
— Пошел вон.
— Нет уж. Давай поедим вместе, расскажу тебе кое-что.
— Тебя Руслан послал, — отрезала я. — Не ври, что нет. Я не хочу больше в этом участвовать. Отвалите от меня все.
— На самом деле прислали меня оба твои парня, но дело не в этом, — Леонард включил чайник, уселся на стул и закурил. Я даже не удивилась. После всего, что произошло за последнюю неделю, странно, что он только к этой вредной привычке вернулся. — Без этого тоже есть, что рассказать. Завтра похороны, Лили.
Я опустила глаза.
— Похороны ребенка?
— Да. Я сразу сказал, что ты не пойдешь. Так им и передам. Но тебе рекомендую сходить. Тебе станет легче…
— Ты серьезно? — прохрипела я.
— Поверь, я знаю, о чем говорю… Моему брату был годик, когда он умер. Мать убивалась на похоронах… Но это. Это как ставить окончательно точку, понимаешь? После похорон боль идет на спад. Люди смиряются. Сходи, Лили. Я помогу собраться.
— В каком смысле собраться? — хрипло пробормотала я.
— Будет лучше, если тебя не узнают. Темные очки, неприметная одежда. Боюсь, будут папарацци. Ты справишься?
— Не знаю, — я без сил опустилась на стул.
Из ног словно вынули кости. Я не смогу. Не смогу. И уж тем более тайно. Устрою истерику. Лучше сходить потом, когда все разойдутся…
Пусть Леонард и прав, пожалуй.
Хотя после похорон мамы я долго горевала, но в себя начала приходить после погребения. Оно убедило меня, что все происходит на самом деле. До них я вообще себя едва помнила.
Леонард расставил на столе еду.
Кажется, он зашел после работы, потому что всего было по два: острая лапша в картонных коробках, какая-то закуска.
— Я завтра никуда не пойду, — решила я.
— Тогда поешь хотя бы.
Сам набросился на еду, как волк.
— Ты скоро уйдешь?
— После того, как ты поешь, — сказал он, пожирая лапшу.
Я пододвинула к себе коробку и палочки. Первый кусок проглотила, а второй комом опустился во взбунтовавшийся желудок. Я едва добежала до туалета и меня стошнило.
Умылась холодной водой.
Слишком плохо. Мне слишком плохо. Желудок болел от спазмов, я жалела, что затеяла все это.
— Наверное, надо было с бульона начать… — вздохнул Леонард, когда я вышла.
— Не надо, просто давно не ела… Так ты уйдешь?
— После того, как ты примешь душ и поешь, — напомнил он.
— Сначала душа в списке не было.
— Теперь есть.
Я пересилила себя, и включила воду. Чтобы его вытолкать, я все равно слишком слаба, а если буду настаивать — может появиться Руслан. Этого я не хочу. У меня тряслись руки и ноги, а голова кружилась от недоедания, но все же я постояла под душем, намылилась вместе с головой и постояла под холодными струями. Тело немного ожило.
Интересно, мой отец придет на похороны?
Как добраться до этого мерзавца? У Леонарда нет смысла просить помощи, он все передает Руслану. Пока я его видеть не готова. Не готова все это обсуждать, разрывать наш контракт — пусть пойдет с ним к черту. И снова пытаться делать ребенка ради его планов — это выше моих сил. Если он подойдет с этим вопросом, я его пристрелю к чертям.
Вот это хорошая мысль.
Мне нужна пушка. Нужна информация. Нужно встряхнуться, черт возьми и раздобыть информацию на моего отца. И наконец избавиться от урода. Руслану, это, конечно, не понравится. Тогда наследство и триумф проплывут мимо. Но мне как-то насрать, что Руслану понравится, а что нет. Ему же плевать на мои чувства.
Из ванной я вышла посвежевшая, с почти готовым планом действий.
Леонард на кухне искал кастрюли, которых не было, и явно был растерян.
— У тебя шаром покати. Я позвоню, закажу бульон…
— Не надо! Если я это съем — ты свалишь до утра? — я упала на стул и начала есть лапшу, на этот раз медленно и подавляя спазмы в желудке. Нужно, чтобы он поскорее ушел.
— С чего такая перемена в настроении? — насторожился он.
— Хочу остаться одна и выспаться перед завтрашним днем.
— Ты все-таки пойдешь?
— Конечно. Это мой ребенок, Лео. Я должна с ним попрощаться. Но тайно, хорошо? Купи мне шмотки к утру. Темные очки и парик. И еще нужен нал, достанешь?
— А нал-то тебе зачем? Хочешь принесу твою карту? Быстро слетаю.
Карту можно отследить, но хрена с два я скажу это Леонарду.
— Нал, только нал. Это карта Руслана. Я не хочу больше прикасаться к его деньгам. Они принесли мне только несчастья. Мне нужно несколько тысяч долларов, мелкими купюрами. Принесешь? Мы сочтемся, обещаю.
Леонард посомневался, но кивнул:
— Принесу, конфетка. Все будет. Вернусь к семи утра. Я рад, что ты очнулась.
Это ты зря, подумала я. Но он действительно выглядел довольным. Наверное, притащил бы даже боеголовку на радостях, появись у меня такая блажь. Но деньги надежнее, и нал отследить куда труднее. Надеюсь, люди Руслана не будут переписывать номера купюр до утра.
Жаль, что я не могу вернуться в апартаменты Руслана. И к Зверю не смогу обратиться за помощью — не хочу видеть обоих братьев. А если Леонарда попрошу принести сумку, что валяется в спальне, это будет выглядеть подозрительно. В сумочке я прятала зеркальце с флешкой.
Я хорошо просмотрела ее, нужно вспомнить зацепки.
Нужно попытаться, хотя голова не варит.
Но ничего.
С памятью стало лучше, а впереди долгая ночь. Да и выбора, мягко говоря, другого у меня нет.
