Зверь привстал, и мне стало не до этого.
Жадный рот впился в мои губы, терзал, требуя ответить. Я впустила длинный ласковый язык, который мог добиться от девушки чего угодно.
— Принцесса, — прошептал он, прежде чем накрыть мой рот целиком.
Первые несколько секунд я вообще ничего не чувствовала от шока.
Я не думала, что займусь сексом этой ночью. Слабая физически, дико уставшая, и мышцы Зверя дрожали после драки. Но мы занимались любовью, дорвавшись друг до друга. И постепенно остальное отошло на второй план, остались только ритмичные толчки, вкус его солоноватой кожи, и язык, изучающий мой рот, мое тело.
Спина Зверя, в которую я вцепилась ногтями, вспотела от пота. Мы оба были влажные, разогретые душем и неожиданной страстью. Когда он понял, что я открылась ему и расслабилась, то начал сдерживаться, давая возможность мне разогреться, чтобы прийти к финалу вместе.
Я думала, что у меня не получится, но Зверь сделал невозможное. Мой оргазм был спокойным, я почти не ощутила его, зато ощутил Кир и перестал терпеть. Он кончил, кусая мне губы. И по этой детали я поняла, какие в нем скрывается сила и страсть.
Около минуты я лежала под его тяжелым, расслабленным телом почти не дыша. Его объятия давали мне уверенность, что все будет хорошо.
— Я сейчас, малышка… — он со вкусом поцеловал меня в шею, и встал.
Я перевернулась на бок, заново ощущая тело — как будто ожила. Но это только тело. Когда Зверь вышел из спальни, я расплакалась, кусая простыню. Успокоилась сразу же — это был просто выброс эмоций после секса. Снова стало холодно и страшно. Я боялась возвращения боли, которая меня убивала день за днем…
Сейчас придет Зверь. Ляжет со мной. Обнимет.
И я усну.
Я подобрала подушку, завернулась в простынь и свернулась клубочком. Смотрела в темноту, и думала о Руслане. Почему-то не могла избавиться от мысли, что он сейчас в своем пентхаусе, в такой же темноте, что и я. Совсем один. Переживает свою болезненную часть общего ада, и сходит с ума.
Может быть, это просто воображение.
Пусть так и будет. Я все придумала.
Потому что сейчас единственное, что я ощущала — это жалость к нему.
Когда Зверь вернулся, я уже почти спала.
Почувствовала, как лезет в постель и шепчет на ухо что-то успокаивающее, чтобы не вставала. Еще какое-то время меня носило между сном и явью. После кошмарного дня я безумно устала. И до этого не спала, наверное, вечность, подыхая от бессонницы и бесконечного плача…
Когда я открыла глаза, за окном был день.
Свет, лившийся через плотные шторы и балдахин был таким слабым, что в комнате стояли сумерки. Я лежала на боку, перед глазами и носились видения из прошлого и обрывки кошмаров. В спальне стояла такая же страшная тишина, как в маминой квартире… Зверь ушел.
Думала, мне станет легче. Но острая боль превратилась в тупую, не менее невыносимую. Даже двигаться не хотелось. Не хотелось ничего. Когда меня оставляли одну, я превращалась в тот же сгусток боли, что и раньше, и отвлечь от разрушающих мыслей было некому.
Я так оцепенела, что не обернулась, когда раздался шорох двери.
Кто-то пришел.
— Малышка… — я ощутила, как за спиной прогибается матрас.
После прошлой ночи его голос стал другим. Ласковым и тихим. Зверь погладил меня, как кошку — по голове, спине, пытаясь привлечь мое внимание, поцеловал оголенное плечо.
— Посмотри на меня…
Эти прикосновения вытаскивали из неподвижности. Не хотела я на него смотреть… Не сейчас, когда мне снова плохо, а ночью между нами случился интим. Говорят, после первой серьезной потери у любого счастья навсегда горький привкус, даже у самого желанного, самого счастливого. Оказалось, так и есть. Я села, отстраняясь, Зверь сразу же приник к голой спине ртом, целуя выступающие позвонки. Ладони гладили шею.
Он заставил взглянуть себе в глаза.
— Привет, малышка… — Зверь усмехнулся. — Грустишь?
В глазах стояли воспоминания о прошлой ночи. Счастливой и одновременно горькой, как настоящая первая любовь.
— Да, — я опустила взгляд, не хотела снова рыдать от проявлений тепла Зверя, и не знала, как этого избежать.
— Скоро грусть пройдет, дай себе время, — у него было отекшее лицо, но не настолько, как я ожидала. Впрочем, в «Авалоне», который славился подпольными боями, такие проблемы умели решать. — Не стесняйся меня, моя сладкая…
Теплые ладони выгоняли из меня оцепенение. Я прижалась к нему и закрыла глаза.
— А у меня для тебя подарок. Надеюсь, он тебя порадует.
— Ожерелье? — равнодушно предположила я, но неожиданно Зверь отстранился и поднял с пола объемную коробку. Ваза? Платье? Отрезанный язык Дианы? Понятия не имею, что он мог запихать туда. Может, пару килограммов драгоценностей?
Коробка очутилась передо мной.
Я без интереса сорвала ленту и приподняла крышку. Зверь с улыбкой следил: ждал реакцию.
— О, боже мой… — прошептала я, и открыла от удивления глаза. — Ты же шутишь? Господи, Зверь, это кто?
Как только я сняла крышку и в коробку хлынул свет, на дне извернулся пятнистый детеныш большой кошки и испуганно запищал, широко открывая рот. Его, всклокоченного, с поднятой дыбом шерстью, била дрожь. Глаза были голубыми, еще мутными, словно не так давно прозрели.
— Это котенок леопарда, милая.
— Боже мой… — растерянно прошептала я. — Спасибо.
Я смело запустила руки в коробку и вытащила пузатое создание. Он был небольшой. Детеныш тут же на меня зашипел, раскрывая беззубый рот.
— Это же совсем крошка… — расстроилась я. — Зачем отняли у матери так рано?
— У браконьеров его забрал.
— Ее, — поправила я, посмотрев. — Это девочка.
На дне коробки оказались мои старые вещи, в которых я пришла в «Авалон».
— А это зачем?
— Чтобы она знала твой запах. Корми ее с рук, чтобы запомнила. Иначе порвет, когда вырастет.
Пока что это существо мало кого могло «порвать».
— Ее нужно покормить… — я огляделась, пытаясь понять, во что мне одеться, раз одежда пошла на подстилку котенку. — Ты можешь сказать, чтобы мне принесли вещи?
— Все уже на месте.
Прижав пищащего детеныша к груди, я встала и выскользнула из-под балдахина, завернувшись в черную простынь. Был примерно полдень — в щель между шторами лился свет, оставив на полу нагретую полоску.
Я распахнула шкаф.
Перебрала несколько вешалок с платьями. Когда-то в «Авалоне» шкафы ломились от нарядов, у меня была своя стилист… Где теперь Стелла?.. Я выдернула ближайшее платье: черное, до колен, с защипами на куполообразном низе. Оно смотрелось немного строго, но у меня не было времени выбирать.
