— Хватит… — в глазах стояли слезы.
За это время Руслан мне многое говорил. Он и прежде просил прощение. Но в этот раз кроме раскаяния в голосе было что-то еще. Какая-то новая эмоция…
— Если я сдохну, всем сделаю одолжение. Я просто хочу, чтобы ты меня простила.
— Ты просто за словами пришел? — не поверила я, в груди снова появилось режущее ощущение, словно тупым ножом водят. — Я тебя прощаю, если тебе будет легче!
Я говорила неискренне — хотела, чтобы он ушел и это жуткое чувство внутри исчезло вместе с ним. В коридоре раздались шаги. Зверь идет. На душе легче не стало — каждую секунду я умирала заживо, пока Руслан стоял передо мной.
Наверное, он то же самое ощущает.
Как и я он потерял ребенка. У нас разная боль — я мать, он отец. Но для мужчины, который не смог защитить семью, есть свой круг ада. Я хотела прокричать: с тех пор, как я тебя увидела, каждое твое действие было ошибкой! С каждый шагом ты загонял себя в ловушку все глубже, и меня — нас, вместе с собой!
Но зачем говорить об этом, это ничего не изменит.
Со смертью ребенка ты теряешь все, что наделял смыслом, можно только жить дальше вопреки всему, или…
— Я проиграл, — спокойно сказал Руслан.
Глаза были неживыми.
Он схватил мое лицо ладонями, поцеловал в лоб, а затем в губы.
Не грубо, без страсти — так целуют жену, возлюбленную, невесту. Ту, которая была дорога. Мать своего потерянного ребенка.
Когда губы соприкоснулись, перед глазами мгновенно пролетела вся жизнь с ним. Его пентхаус, мои наивные мечты и планы, мои страхи, ужины, которые я подавала, вид на ночной мегаполис… Все чувства. Мое одиночество. Мои потери.
Из глаз выкатились давно стоявшие слезы.
Если бы он меня не трогал — я бы сдержалась.
Не смогла.
Мой первый любовник. Он был прав — я никогда его не забуду. Даже если захочу всем сердцем. Не смогу.
Руслан резко отпустил меня и направился к двери, оставив меня в прострации. Кутаясь в халат, я смотрела в пустоту — в нашу короткую совместную жизнь и не случившееся будущее.
В дверях они столкнулись со Зверем.
— Какого хрена ты здесь делал?! — мгновенно прорычал Кирилл, сразу переходя в режим берсерка. — Лили? — он подошел, заметив, что я плачу. — Он ничего тебе не сделал?
Руслан вышел, а я смотрела вслед.
— Нет, — выдохнула я, неживая от боли и его откровений.
Я с этим человеком — каким ни был — год прожила. И имела от него ребенка, пусть мы его потеряли.
— Мне кажется, он прощался, — тихо сказала я, притихшая от неожиданно сильного и ужасного предчувствия.
Глава 37
Нахохлившись, я села на кровать, меня пробрал озноб.
Даже ласковые прикосновения Зверя не успокоили. Он опустился передо мной на колени, рассматривая лицо. С близи я заметила, как он изменился. Он ведь уже не мальчик. В уголках глаз и губ — первые морщинки, вид усталый. В глазах исчез сумасшедший огонек.
Я разгладила морщины.
— Выпьешь чего-нибудь? — спросил он.
— Чай с корицей, — попросила я.
Кирилл кивнул, похлопал по коленке и вышел в коридор — распоряжение отдать. Я отошла к окну и отдернула штору. Смертельно захотелось свежего воздуха — забыть вкус Руслана, запах его парфюма… Но, когда я распахнула окно, в спальню влетел влажных воздух дождливого хвойного леса, снова о нем напоминая.
Сквозняк прошелся по ногам.
За окном шел дождь. На этой стороне окна выходили в лес: нет ни огней с фасада, ни парковки, ни дороги. Над косматыми елями висела желтоватая луна.
Я нашла телефон и открыла контакты.
Никак не могла забыть прощальный взгляд Руслана.
«Ник, присмотри за отцом. Я его видела, мне не нравится его состояние».
Через минуту пришел ответ:
«А я говорил. Не уверен, Лили, что смогу. Он ни с кем не общается».
Я вздохнула, и бросила телефон на подоконник.
Позади раздался звон: прислуга сервировала столик. Я стояла спиной, пока она не закончила и только потом обернулась. Две прозрачные чашки — для меня и Зверя. Прозрачный пузатый чайник. В темно-янтарном чае плавали кружки апельсина, лимона, палочки корицы. Это очень вкусный чай… Хорошо согревает в осенний дождь.
Зверь разлил его по чашкам и одну принес мне.
Не стал успокаивать. Иногда нужно просто постоять рядом и все — помочь ты ничем не можешь. Иногда соболезнования и утешения — просто воздух сотрясать, а совместное молчание — исцеляет.
— Это Ирина сделала, — вдруг сказал он.
— Точно?
— Она улетела из страны. Уничтожила свои бумаги, истории болезни, документы — все. Сменила телефон. Мы выяснили, что перед вылетом она купила билеты на разные рейсы с вылетом из разных аэропортов. Так делают, чтобы сбить со следа. Она готовилась к побегу. На контакт не выходит. Так что Диана не соврала.
Я тяжело вздохнула.
— И чем я ей насолила?
— Когда мы найдем ее, обязательно спросим. Не волнуйся, дорогая. Она скорее всего уедет к сыну, их уже ищут. Жаль, что наше доверие привело к таким последствиям…
— Пошлешь за ней своего карателя?
Последнюю фразу я не стала комментировать.
— У него будет другая задача.
— Какая?
— Рано об этом. Но скоро узнаешь.
Диану он нашел. Со Скорпионом Зверь расправился сам. Ириной будут заниматься другие. Это чем же будет заниматься каратель, развлекаться с той рыженькой?..
В дверь нерешительно постучали, мы обернулись, но ничего не происходило, словно передумали входить.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Зверь.
— Шеф… — в спальню заглянул охранник, не из наших постоянных, а из службы безопасности клуба. — Возникла непредвиденная ситуация. Девушка в зале устроила истерику…
Зверь нахмурился.
— И что? Мне зачем об этом сообщать?
— Она просила вас, раскричалась… Кричала, что она невеста Девина. Ее парни в гримерку пока отвели, что с ней делать дальше?
Зверь непонимающе прищурился, и встряхнул головой.
— Невеста Девина? Ну-ка идем, — он протянул мне руку.
Я поставила чашку на подоконник, и приняла ее.
Невеста Девина… У моего отца не было невесты. Он убежденный холостяк. Впрочем, «невестой» она могла считать себя сама.
Я видела нескольких женщин, с которыми он близко общался.
Одна ли это из них, или кто-то еще — сейчас узнаем. Мы спустились на лифте. В служебном коридоре клубились полуголые девицы, которых выгнали из гримерки, и охранники. Из-за двери раздавались безостановочные сдавленные рыдания.
