Я сидела в машине, пока Зверь объяснялся с властями. Дело закрутилось быстро. Коронера подняли с постели, и уже через десять минут этот немолодой, замученный жизнью человек сидел перед нами.
— Вот это отчет о вскрытии, — тонкая книжечка из нескольких страниц легла перед Зверем. — Если хотите, мы проведем анализ ДНК. Но есть сложности.
— Какие? — спросил Зверь.
— Образец для сравнения. С чем нам сравнить ДНК ребенка?
Мы со Зверем переглянулись.
Он бы легко дал свой образец, но они с Русланом неродные братья. Кир словно безмолвно спрашивал меня: мы говорим это вслух? Что мы на самом деле подозреваем?
— Сравните с образцом Девина, — предложила я. — Он был убит сегодня. Я его дочь, я могу дать разрешение на это.
Коронер облизал губы. По взгляду я поняла, что у нас проблемы.
— Не думаю, что это возможно в ближайшее время… Убийство громкое. Пока не закончат со следственными мероприятиями, вряд ли у нас получится сделать это, не привлекая внимания… Но, если не хотите сохранять процесс в тайне, можно попробовать. Только имейте в виду. Убийство Девина на слуху. Оно начнет привлекать стервятников со всего мира с минуты на минуту.
Я снова взглянула за Зверя, прося совета.
В паузе стало слышно, как колотит дождь по окну.
Хотелось все сделать быстрее, но… А если мой сын правда жив — растрезвонить об этом, и снова навлечь на него опасность?
— Сравним с образцом Руслана, — решил Зверь.
— Он в тюрьме…
— Ничего, Лили. Это проще. Руслан мой брат, с ним легко встретиться.
— Хорошо, — вздохнул коронер, и неосознанно прикоснулся к нескольким листам, склеенным вместе. — По поводу аутопсии… Это был недоношенный плод сроком двадцать две-двадцать четыре недели.
— У меня было двадцать шесть!
— Лилия, — коронер говорил так, словно ступает по минному полю. — Разница в несколько недель не всегда имеет диагностическое значение. Любая патология, гипоксия, даже наследственность, могли вызвать задержку развития…
— Я была здорова. За моим здоровьем следили лучшие врачи!
Зверь сжал мою руку, и потерся подбородком об макушку, как огромный кот. Но я не могла успокоиться. Коронера я слушала вполуха, мне хотелось скорее узнать результаты анализов и начать поиски.
Мой отец редкостный ублюдок.
Он замучил мою мать до полусмерти. А к женщинам, которые рожали ему детей, из которых выжили только я и моя сестра, относился, как к скоту, а не к людям.
Руслан застрелил этого ублюдка.
Но если Девин выкрал нашего сына, он мог оставить нам жестокий урок на будущее. Я боялась, что ребенок медленно умирает в инкубаторе, оставленный один.
Я видела, что коронер нам не верит.
Мне не верил и Зверь. Просто делал то, что я просила, видя, что я схожу с ума. Именно этим он меня покорил. Зверь всегда был за меня, в любых ситуациях. Он на моей стороне.
Не верит, но действует, потому что знает, что иначе я не успокоюсь.
Мы вернулись в машину. Коронер сел в свой потрепанный старенький седан мятного цвета. Он поедет за нами. Впереди будет двигаться машина полиции с мигалкой. Замкнет конвой внедорожник с нашей охраной.
Зверь сел за руль, поправил зеркало, глядя назад — то ли на заднее сиденье, где нас безропотно ждала Вика, то ли на машину позади нас, расплывающуюся в потоках осеннего дождя.
— Ты как, малышка? — он повернулся ко мне.
Вокруг рта появились жесткие складки.
Он не флиртовал, и не веселился, он, черт возьми, был на взводе, словно впереди поджидала западня. Уже не уверена, что он так уж мне не верит.
Зверь выглядел так, словно готов отразить атаку.
Я сглотнула.
Перед Викой вдруг почувствовала скованность, и ограничилась сдержанным:
— Все хорошо. Едем скорее.
Мы выдвинулись в сторону кладбища. Я не знала, стоит ли идти на могилу, сомневалась до последнего. Но когда мы оказались там, сама вышла из машины.
Перед этим я передала бумаги Вике.
— Прочти.
— Ты ведь понимаешь, что я не профессиональный коронер? — уточнила она, но бумаги взяла. — Что могу ошибаться?
— Мне важно твое мнение. Ты же готовилась к поступлению, а зубрилка ты еще та.
Со вздохом она вчиталась в строчки, включив верхний свет в машине.
Ребенка Руслан похоронил по высшему разряду.
Единственного родного сына.
Белый ангел в конце аллеи — надгробие нашего малыша, вызвал в сердце такой острый приступ боли, что я едва подавила порыв броситься к могиле и разрыть ее руками. Как я и поступила когда-то…
— Жди здесь, — хмуро велел Зверь. — Я сам достану.
— Я могу помочь, — предложил коронер.
— Нет. Это семейное дело, — отрезал он, забрал у полицейского лом и саперную лопату, и направился к могиле.
Я остановилась под кустом бузины, прячась от ледяного дождя. Когда раздался первый удар лома об мрамор, я закрыла глаза. Не хочу смотреть, как ломают могилу ребенку. Кто бы в ней ни был погребен — это невинная душа, обретшая там покой.
Несмотря на ночь и холод, скоро Зверь сбросил куртку, и остался в одной футболке под дождем. Она быстро намокла и липла к мускулистому торсу. Руки и мощная шея стали влажными и глянцевыми в свете фонаря.
Наконец, из-под земли извлекли гроб. Маленький, словно игрушечный, и его вид разорвал мне сердце. Но уйти в машину я не могла.
И Зверь не мог.
Как он сказал — это наше дело, семейное.
— Лили, не подходи, — предупредил Зверь, когда гроб опустили на мраморную плиту и к нему поспешил коронер.
Через несколько минут Зверь направился ко мне — от него пахло дождем и потом. Светлые волосы слиплись, он весь промок. Но широкая грудь заслонила от меня вид на могилу. Я позволила себя обнять, и уткнулась ему в грудь.
— Образец взяли при мне, — прошептал он. — Я надавлю через свои связи, заплачу, результат мы узнаем быстро.
Зверь убрал мокрые пряди с моих холодных, скользких щек.
— Спасибо, что поверил, — прошептала я.
— Дело за малым, — продолжил он. — Осталось убедить Руслана сдать анализ. Идти придется тебе, милая. Со мной он говорить не захочет.
Глава 2
— Зачем пришла?
В участке, среди обшарпанных стен и старой мебель, Руслан выглядел чужеродно. Он привык к шикарным клубам, пентхаусам, крутым машинам. Привык к большим деньгами и огромной власти.
