Приемного отца Ник боготворил.
Я не знала, как он отреагирует на весть о его смерти.
Боже, я ведь даже не знаю, действительно ли Руслан усыновил его по документам, или нет. Для разбирательства с завещанием это будет важно. Ник может оказаться таким же наследником, как мой сын… Но это все потом. Ник — хороший парень, и его я обижать не хочу и не буду.
Ник оказался дома.
Раньше он работал в бухгалтерии «Авалона», но был вынужден уйти, когда братья разделились.
Он открыл дверь, и чуть нахмурился, всем видом спрашивая: что случилось? Еще в пижаме, немного растрепанный, он кивнул, приглашая нас домой. На спокойном лице появилась тревога — Ник понял, что просто так с утра мы бы не пришли.
Он пригласил нас в кухню. Квартира была небольшой, но отремонтирована и обставлена по последнему слову моды. В ней царил легкий беспорядок одинокого парня — девушка здесь еще не завелась.
Зверь отказался присесть, а вот я, вымотанная, опустилась на стул. Ник тоже остался стоять.
Кирилл сунул большие пальцы за ремень. Лицо было мрачным и решительным — так мужчины сообщают плохие новости.
— Я знаю, ты меня понимаешь, сынок, — негромко, но четко сказал Зверь, зная, что тот читает по губам. — Мы должны сказать тебе кое-что. Руслан мертв.
Ник внимательно смотрел на губы, и его лицо дрогнуло. Между бровей появилась скорбная складка — он понял, что говорит Зверь.
— Мне жаль. Я организую похороны, сделаю все. Тебе ни о чем не нужно беспокоиться.
Тот затряс головой — не верю.
И издал странный звук — первый, который я от него слышала. Сдавленное мычание сквозь сжатые губы. Нужно было отдать прах Нику, но я оставила урну в машине. Просто не смогла взять второй раз — она жгла мне руки.
— Я отомщу за его смерть, будь спокоен. Это мой долг. Ты получишь свою долю.
Ник яростно мотнул головой.
Я не поняла, что это значит — яростное нет, сигнал «убирайтесь отсюда»? я думала, он впадет в апатию, расстроится, но Ник разозлился и сжал кулаки. Достойный сын своего отца.
— Я хочу, чтобы ты вернулся в «Авалон», Ник, — продолжил Зверь. — Тебе не стоит оставаться одному, ты мне не чужой. Я всегда буду тебе рад.
Зверь инстинктивно собирал нас, остатки своей семьи, в стаю.
Он махнул рукой и отвернулся, промычав еще что-то.
Мне было жаль его, но что я могла сделать? Только смотреть в напряженную узкую спину. Второй раз за жизнь остаться без отца — врагу не пожелаешь, и после остаться в тишине и молчании. Он еще очень молод, и о нем некому позаботиться.
Ник снова махнул рукой, и Зверь взял меня за плечо.
— Идем, Лили… Он хочет остаться один.
— Ты уверен? — не хотелось думать, что мы бросаем его одного.
— Да.
Мы вышли на улицу, на душе было тяжело. Стало тревожно за Ника: опекун Коринны о нем не говорил, но кто знает, не начнет ли мстить и ему? Сегодня он не препятствовал мне забрать наследство. Но поиздевался всласть, прислав вещи. Он на все способен.
— Чего этот гад от нас хочет? — вздохнула я. — Не понимаю.
— Размазать нас, прежде чем убить, — буркнул Зверь и направился к пикапу. — Он ничего не получит, кроме пули в голову. Я займусь корпорацией. Ты должна подписать доверенность на мое имя.
Я вздохнула, глядя на приборную доску пикапа. Почему-то не хотелось этого делать. Мы еще не женаты. Руслан не погребен. Зверь слишком торопит события.
— Принцесса?
Я взглянула в безмятежные светлые глаза.
— Подпишу.
Он спас моего сына. Это меняет все.
Зазвонил телефон, и Зверь мгновенно ответил:
— Да? — он выслушал доклад. — Хорошо. Это зацепка, — Зверь бросил трубку и сообщил мне. — Идентифицировали найденные после пожара тела из дома на озере.
— И кто это?
Зверь улыбнулся и ничего не ответил, доводя до бешенства. На лице впервые за последние дни появилось знакомое выражение порока и силы, словно нас ждут хорошие новости.
— Угадай, принцесса.
У меня не было желания играть в тридцать три вопроса.
— Не томи! Зверь?
— Это телохранители Девина. Которые жили в Лондоне из-за твоей сестры и прилетели сюда с ними.
— И? Что это значит? — не поняла я радости.
— Опекун Коринны начал избавляться от приближенных лиц. Я этого не делал, следовательно, их убил он. Значит, они могли на него вывести. Нужно рассмотреть ближний круг Девина, — решил Зверь. — Кто присутствовал и затем исчез. Может, так на него выйду.
Я молча смотрела в окно.
Эта война интересна только ему. Моя давно закончилась. Сердце немного жег пепел в коробке на заднем сиденье, и то я пока не поняла, почему так сильно.
Руслан был мне небезразличен.
Я Зверю этого никогда не скажу. Но в чем-то Руслан был прав, я не смогу его забыть. Может ли вообще быть небезразличен тот, от кого родила ребенка? В хорошем смысле или в плохом, но выкинуть его из головы полностью не получалось.
— Что будем делать с прахом? — спросила я.
— Я бы просто вышвырнул этого тупого ублюдка в помойку… — сквозь зубы процедил Зверь. — Но мне жаль Ника. Поэтому мы его похороним. Завтра.
Второй раз за последние дни я была на похоронах.
Зверь хоронил его на семейном участке в тихом месте кладбища. Никаких белых ангелов и прессы, Кирилл хотел, чтобы все прошло как можно незаметнее. Приехал Ник. Небритый, в темных очках. Он стоял на зябком ветру, не ежась, пока рыли небольшую могилу.
Я привезла урну с прахом, которая всю ночь простояла на комоде в моей комнате. Я не сомкнула глаз до утра: крутилась в постели, то проверяя сына, то вспоминая Руслана. Ночь была эмоциональной и сложной. Мы почти не говорили, только кивнули друг другу.
Руслан для этого города много значил.
А хоронят практически тайно, пришли только самые близкие. Брат, сын, и я — только не знаю, кем ему прихожусь, любовница, мать его ребенка?
Зверь хорошо заплатил могильщикам, выкопав могилу, они дежурили неподалеку, дожидаясь, пока мы простимся и можно будет заканчивать.
Девин, конечно, редкостная сволочь.
Умудрился достать Руслана даже из могилы и отомстить. Теперь оба в земле. На прощании никто так и не смог ничего сказать. Зверь был слишком зол на происходящее, чтобы трогательно прощаться, я ничего не смогла придумать — голова была абсолютно пустой, Ник не умел говорить.
Так что мы кинули по горсти земли и Зверь велел зарывать могилу.
— Поедем в «Авалон». Помянем.
