У меня на руках малыш пригрелся и успокоился. Я поглаживала нежную ткань распашонки кончиками пальцев. Мне бы сейчас только им заниматься, а не сходить с ума от двух мужчин в моей жизни и отсутствия выбора. Я столько нарядов ему сшила… Все спрятала, что здесь нашла. Из-за суеверий. Но теперь можно вернуть все на место. Купить детскую мебель. Выбросить медицинское оборудование. Все, что напоминает о трудных днях.
Быть счастливой.
Но от этого счастья только хуже. Мы навсегда связаны сыном, и ненавидим друг друга. Наверное, со временем мы к этому привыкнем. Но все равно эта ненависть будет отравлять мне жизнь. Может быть, и ему тоже.
Я заметила, что он смотрит на меня. Взгляд Руслана был слишком пристальным: он изучал мои эмоции, словно мысли читая. Жестковатым взглядом. Сунул пальцы за ремень, стоя полубоком — стало видно порез на руке.
К счастью, не начал меня доставать.
Отвернулся и достал телефон. У меня сердце остановилось, пока Руслан по-деловому набирал номер. С ребенком мы закончили, на руках подержали. Он звонил опекуну Коринны! Ответ ждал недолго.
— Узнал? Узнал ведь. Мне нужен мой брат.
Пауза.
Я не слышала собеседника, но поняла, кому он звонит.
— Я хочу забрать его обратно. Что взамен? Нет, деньги тебе предлагать не буду.
Я понятия не имела, что он предложит, если не их. Себя? Сомнительно. Наследство? У него его нет. Наследство Девина принадлежит мне. А что тогда? Опекуна Коринны мало, что интересует. Ни я, ни Зверь не сумели предложить ему ничего, чтобы его заинтересовало.
Кажется, то же самое ему сказали по телефону — Руслан хмыкнул.
— Послушай. Ты отдашь мне брата, а взамен я не пришью твою дочь. Ребенка она уже родила, и больше не нужна мне. Встречаемся следующей ночью. На нейтральной территории, за городом. Я пришлю посредника.
Он отключил телефон, сглотнув — кадык дернулся.
Руслан нервничал, значит, неуверен, что все выгорит.
— Постой, о ком ты сейчас говорил… — не поняла я.
Он бросил на меня странный взгляд. О ком это он, что за дочь, которая родила Руслану ребенка… От дурного предчувствия кружилась голова.
— Обо мне? — переспросила я, вспоминая и переосмысливая каждое слово. — Я не его дочь! О чем ты, Руслан?
— Вот и узнаем, — ответил он. — Важно, как он считает.
Несколько секунд я стояла, как громом пораженная, прижимая теплого ребенка к груди. Стыковала в уме факты и обрывки разговоров, которые не складывались между собой.
— Не верю, — затрясла я головой. — Это бред!
— Ты же читала дело? Твою мать обвиняли в связи с охранником, из-за этого Девин всю жизнь испытывал к тебе недоверие. Я выяснил, что опекун твоей сестры — Антон Маре, так во всяком случае его звали в то время. Возможно, фальшивое тоже. Он был личным телохранителем и помощником Девина.
— Я знаю, он был на родах, и… — я осеклась. — И убедил Девина в том, что я его дочь. Что мы похожи. О, боже!
— Обвиненного охранника замучил и убил тоже он. Маре постоянно был с Девином, его женщины тоже были на виду. Решал все личные и тайные проблемы. У него были возможности для этого. Девин доверял ему абсолютно.
Я отвернулась от Руслана, пытаясь привыкнуть к мысли.
Опекун Коринны ведь сказал, что спас мне жизнь. Убедил отца оставить меня в живых, доказывая, что я его дочь, но зачем? Какой его личный интерес? Зачем приходил к нам, когда я была маленькой? Сделать он ничего не мог, чтобы не навлечь на себя и на нас подозрения. И преуспел в этом, раз оставался доверенным лицом Девина столько лет.
И от нас он ничего не хотел. Мстил за меня парням. Я думала, из-за верности своему хозяину, но что, если причины другие? И он хотел, чтобы мы с Коринной разделили наследство пополам. Если Руслан прав, он ловко подбросил своего беспородного щенка в богатую семью с хорошей родословной.
Подобное предчувствие у меня было и раньше, только я не придала значения этому, и гнала подобные мысли прочь.
— Не верю все равно, — упрямо сказала я. — Это просто невозможно!
— Шансы были. Я сразу задался вопросом, какого черта он творит, но тебя не трогает. Я бы сразу тебя пришил на его месте.
— Из-за того, что я дочь Девина!
— Мне все равно, Лили, чья ты дочь, — поморщился Руслан. — Важнее, чьей женой ты станешь. Я тебя не отпущу. Зверя я верну, но ты должна пообещать, что была и останешься моей. Все изменилось. Больше я не могу тебя отпустить, и беру свои слова назад.
Глава 16
— Ты обещал…
Неосознанно я прикоснулась к животу ладонью. Если Вика не ошиблась, я беременна от Зверя, но как следует это обдумать и подсчитать «когда», я не успела.
Руслан об этом не знает.
Пока не знает.
И если он вернет Зверя, а у меня вырастет живот, то что будет дальше, я даже предположить боюсь. Считать умеют оба. Может быть, он наконец отстанет от меня тогда, но судя по огню и силе в голосе, отказаться от меня Руслану будет непросто.
— Ты обещал, что отпустишь меня, когда я рожу.
— Это было давно.
— Ты не можешь…
…взять слова назад, вот что хотела я сказать, но Руслан вдруг разозлился.
— Я могу все, твою мать! — заорал он. — И передумать тоже! Если я сказал, что ты принадлежишь мне, а не брату, значит, так и есть!
— А спросить меня ты не хочешь? — разозлилась я. — Какая нам от этого выгода, Руслан?! Ты нас — свою семью — даже защитить не сумел! Разве не так? Если бы я полагалась на тебя, никогда бы не вернула сына!
Неожиданно для себя я тоже вышла из себя. Я не боялась его больше. После того, что случилось, больше нет. Обрела свою собственную силу после дерьма, что выпало на мою долю и, черт возьми, выкарабкаться из него мне помогал не Руслан. Так что пусть не орет.
На это он замолчал, показав зубы.
Сказать ему было нечего. Только скалиться от злости. Не знаю, что он собирался делать. Я смотрела на него, как колючка, на руках расхныкался сын, и Руслану пришлось успокоиться.
— Положи его в кроватку.
Кроватку с подогревом нам приготовили давно, она стояла за инкубатором, накрытая чехлом. Руслан содрал его, все проверил, включил и повернулся ко мне.
— Ну же.
Я плавно подошла, остановилась. На дне было невесомое пуховое покрывало, которое стоило, как самолет. Под ним идеальный микроклимат, там тепло, как в утробе матери. Кровать напичкана современной аппаратурой, которая замерит пульс и дыхание. Сомневаться нечего. Но все равно я не решалась положить туда малыша. Который так и остался безымянным, потому что это я из суеверий отложила на потом.
