— Недолго, он просто подошел на меня глянуть, спросил про Лилию. Я сказал, она здесь.
— Отдал?
— Да.
— Иди одевайся. Премию позже получишь.
Леонард что-то невнятно пробормотал и метнулся к авто. Руслан подозвал своих посовещаться. Уединившись за джипом, Леонард по-быстрому натягивал шмотки. Я подошла, воспользовавшись тем, что Руслан отвлекся.
— Леонард! Ты отдал маячок, да?
Он бросил на меня мрачный, полный обиды взгляд. Значит, его все-таки проняло. А разве не он говорил, что мы все должны плясать под дудку Руслана, и делать, как он говорит? Или в этот раз даже он перегнул палку, несмотря на премию?
— Да.
— Кому? — с нетерпением спросила я.
Леонард молчал, торопливо одеваясь.
— Говори, — надавила я, чувствуя, как по спине ползут мурашки от предчувствия.
— Зверю, кому еще, — буркнул он. — К кому я там еще мог подойти, кроме него и шестерок?
У меня чуть не остановилось сердце. Я бессмысленно моргала, глядя в недовольное лицо Леонарда, и из-под ног уходила земля.
— Да в чем дело? — не понял он. — Руслан хочет проследить за ним, если поменять не удастся?
Он так и не понял, что за вещь передал.
Я пошатнулась и ухватилась за крышу джипа, чтобы не рухнуть грязь. Из-за открытой дверцы выскочил Леонард — уже наполовину одетый, и схватил меня за плечо.
— Эй, ты чего? Тебе не хорошо? — он кого-то поискал взглядом поверх моей головы, и я поняла, что он хочет позвать Руслана.
— Нет! Все в порядке…
Свой голос я слышала со стороны, губы почти не ощущала. Леонард думает, это маячок слежения, но я знаю, что это на самом деле.
Я повернулась в сторону, где был Маре, словно могла их видеть.
Что он намерен делать?
Пыталась разобраться, не понимая план Руслана. Хочет застрелить Зверя у них там? Или на моих глазах, чтобы наказать? Или это крайняя мера, если обмен не состоится, и Руслан не захочет оставлять брата в руках врага? Что он задумал?!
Совещание он закончил, и теперь не делал ничего.
Не пытался связаться с Маре или выдвинуть требования. Нужную информацию о враге собрал, и она ему не нравилась.
Его просить бесполезно.
Он сделает то, что решил. Даже если мир расколется, Руслан будет делать только то, что сам решает.
Я могла бы договориться с Маре сама. Думаю, могла. Ведь он приехал сюда ради меня.
Я сделала несколько шагов по направлению к лесу, еще не понимая до конца, что хочу предпринять. Меня одно пугало: пуля предназначена для поражения невидимой цели. Чтобы застрелить Зверя, его не нужно выводить на открытую местность.
И я боялась, что с минуту на минуту Руслан отдаст такой приказ.
У него зазвонил телефон, и во рту пересохло.
Я обернулась, следя за его мимикой.
— Да? Нет, ты ее не увидишь, — резко ответил Руслан.
Маре. Это напрягало еще сильнее.
— Они не договорятся.
Я вздрогнула, ко мне незаметно подошел все еще дрожащий, хотя уже одетый Леонард.
— У них перевес по численности, и серьезный. Руслан боится тебя потерять, конфетка. Он на это не пойдет. Чувствую, ничем хорошим это не закончится…
Моя интуиция подсказывала то же самое. Продажный мент говорил с искренним сожалением, словно уже прощался с жизнью.
— Если бы у нас время было людей собрать. Но этот разбой по всему городу, похищение Зверя, все это сильно по нам ударило. Удача, что хоть как-то сумели собраться.
Пессимистом Леонард никогда не был. И если он так говорит, скорее всего, так и есть.
— Ты для него важнее, чем брат.
— Что? — я обернулась, думая, что ослышалась.
— Ты важнее, — грустно повторил он, и улыбнулся, пытаясь спрятать замерзшие кисти в узкие рукава. — Он лучше даст убить Зверя, чем потеряет тебя. Вот увидишь. Я там был. Маре загнал его в ловушку.
— Ты шутишь?
Он печально покачал головой.
— Ты же его видел, как он? Сильно плохо?
Я говорила о Звере и Леонард понял без подсказок.
— Он в сознании и может идти. Это все, что я могу сказать.
— Расскажи мне все, как далеко до них? Там есть охрана? Люди Маре дежурят с оружием?
— Эй, конфетка, — голос Леонарда резко сел, и он схватил меня за руку. — Ты что это задумала? Идти туда?
— Не твое дело, — я резко вырвала руку.
— Не совершай ошибок!..
Но я уже направилась к Руслану. Не дошла несколько шагов, слушая, о чем они говорят с Маре. С губ срывался пар, я была полна решительности. Даже кулаки сжала. Нет, правда? Лучше здесь остаться, зная, что Руслан доломает меня — этот черт всех доламывает, посмотреть, как убьют Зверя, а он будет властвовать после того, как отправит меня на аборт?
Он с самого начала все обрисовал мне.
Я была его оружием против Девина. Мое место — у ног Руслана. И нет иллюзий, что что-то может пойти по-другому. Что я окажусь сильнее и сумею отвоевать себе право быть собой. Только не у него. Руслан ломал всех, без исключения, обламывал, как пучок упрямых веток. Особенно женщин. Нас — особенно легко.
Но сделать это под носом у Руслана, ускользнуть в последний момент — для этого тоже нужна была смелость. Холодный воздух обжигал легкие. Глаза сосредоточились на полосе мерзлой земли за деревьями, которая тянулась до железки.
— Ты поговоришь с ней по телефону. Но она не придет. Это все, что я могу предложить. Если тебя не устраивает, значит, сделка отменяется.
После откровения Леонарда все стало яснее.
Руслан гнет свою линию. Если Зверя не отдадут — уже не страшно. Ведь продажный мент отдал ему маячок. Проблема будет улажена.
Неужели ему не жаль?
Пожалуй, в этом человеке меня больше всего поражало бессердечие.
Я смотрела ему в спину и не понимала, как он может? Семья Зверя приняла его ребенком, вырастила и, хотя ему во многом пришлось во взрослой жизни справляться самому, с него больше требовали, чем с родного ребенка, неужели он мог избавиться от сводного брата без сожалений?
Перебирала в уме случаи, когда он проявлял эмоции.
Пожалуй, самые яркие — когда избили Ника, и… Когда он потерял нашего малыша, как мы считали.
Больше ничего.
Не сердце, а камень.
— Я не отдам тебе ее! — проорал он и я вздрогнула от крика. — Не трону ее, но не отдам.
В голосе были не просто эмоции, а какая-то обреченность. Словно это — последнее слово. Тверже гранита, сильнее огня. Для Зверя это означало смерть. Сейчас Маре откажется, и Руслан прикажет стрелять.
