— А ты молодец, — улыбнулся он. — Умнее, чем выглядишь.
— А ты что скажешь? — я спросила сквозь слезы, но спокойным тоном. Я подготовилась к любой реакции.
— Мне все равно, Лили. Я наслаждаюсь последними днями свободы. У меня договор с начальником полиции. Завтра меня арестуют и вернут в тюрьму. Я бы в любом случае ничего не получил. Я с этим уже смирился. А тебя поздравляю.
— А ребенок?
— Он останется тебе, ты мама. Вечером приезжай в пентхаус. Нам нужно назвать сына, хочу успеть сделать это сам.
Я опустила глаза.
Думала, справлюсь, а мне хочется выть. Что ж, я знала, что будет тяжело переварить правду.
— А моего брата ты сильно расстроила. В этом весь он. Вам придется поговорить, так вот, послушай совет, приготовься вспомнить, что я о нем говорил.
Он залпом допил виски, и направился к выходу. Они оставят меня одну? На диване лежала Голди, и я присела рядом, провела ладонью по теплой голове.
— Хоть ты от меня не сбежишь? Они меня, кажется, бросили.
Большая кошка сожмурилась. Не сбежит. Она такая же заложница «Авалона», как и я. Я прижалась носом к теплой голове, об нее вытерла со щек горячие слезы.
Взяв Голди на руки, я поднялась к себе. Зверь где-то шлялся внизу, бесился, но я знала, что нам предстоит еще один разговор, который и решит все.
Около шести в дверь постучали. Я бы хотела надеяться, что это Кирилл, но он бы просто ее к чертям вышиб.
— Да? — спросила я, не вставая, и не отрываясь от золотисто-черного бока Голди.
— Руслан ждет вас внизу. Он сказал, вы знаете, по какому вопросу.
Точно. Пора ехать к ребенку. Я со вздохом встала. Расплела волосы и оделась попроще: брюки и свитер. Спустилась вниз. В залах уже грохотала музыка, а на меня снова напал мандраж: я так и не увидела Зверя с самого утра.
— Где Зверь? — спросила я телохранителя.
— Как всегда, в приват-комнате.
— Скажите Руслану, чтобы подождал. Я подойду через пятнадцать минут.
Я направилась туда, мне хотелось увидеть Зверя и все-таки добиться от него нормального ответа: что он думает о моем поступке. Стучать не стала, распахнула дверь и все. Где-то глубоко сидела заноза: я боялась, что застану его с другой, как когда-то застала Зверя с его предыдущей фавориткой Алайной.
Но он был один.
— Оставь меня, — сразу бросил он.
На столе перед ним стояла почти приконченная бутылка виски. Несколько кружков лимона на тарелке. Кислота и горечь. То, что разъедает сейчас его душу.
— Нет, — я редко возражала, но сейчас не тот случай. — Я хочу поговорить.
— Нам не о чем говорить, Лили! — он не заорал, просто жестко отрезал. — Ты все уже сказала. Все, что могла! Уйди!
Он отвернулся, словно не мог на меня смотреть. Но я вошла и закрыла за собой дверь.
Мне так жаль.
Я смотрела на любимого человека, по которому когда-то сходила с ума, который спас меня. Я от него беременна — разве ему все равно?
— Ты любишь меня?
Молчание.
Я понимаю, он злится.
— Зверь, любишь или нет?
Потому что я люблю тебя, и всегда любила! А ты отворачиваешься из-за того, что не получил мои деньги!
— Я люблю тебя, — наконец сказал он. — Всегда любил тебя, черт возьми! Естественно, я тебя люблю!
Он со злостью уставился на меня. Взгляд шел вразрез со словами.
От любви до ненависти один шаг и сейчас я в эту глупую фразу поверила. Рука полезла под футболку. Зверь задрал ее до бугристых шрамов, которые складывались в мое имя.
— Какие еще доказательства тебе были нужны? А ты меня предала. Предала, отдав все сестре!
— Прости, — тихо попросила я. — Прости, что сделала это. Я понимаю, ты злишься, но… Я не смогла поступить по-другому. Ты меня похитил. Похитил по приказу Руслана! Вы использовали меня в своих планах. Жестоких планах, Кир. Я просто хотела знать, где настоящее, а где нет. Я ведь по-настоящему тебя полюбила…
— Ты все испортила.
— Что?
— Все, что между нами было. Ты ничего не узнала, просто все испортила, Лили!
Я ощутила, как кровь отлила от лица. Черт. Это я все испортила? Я не ослышалась? А Зверь внезапно успокоился. Выпил еще немного виски и вздохнул. Взглянул исподлобья.
— Мне жаль, — сказал он.
— Ты меня бросаешь? — еле выдавила я, не веря. — Все было обманом?
— Что именно, принцесса?
— Все. Это. Твои подарки. Твои слова. Обещания. Ты возил меня на могилу мамы. Это все было притворством?
— Нет. Ты правда мне понравилась. Я тебя люблю. Ты… волшебная девочка, Лили. Милая и смешная. У меня не было раньше таких. Все эти сучки пытались откусить от меня кусок.
— А мне хватало пары добрых слов, да? — спросила я, глотая слезы.
— Не плачь, милая. Не нужно. Я любил тебя. Ты необыкновенная. Но я из богатой семьи. Моя жена должна иметь имя и семейный капитал.
Все.
Такое чувство, словно он отвесил мне пощечину. Убирайся, безродная дрянь.
— Зверь, ты что… У меня есть имя.
— И больше ничего за ним. Хотя было многое. Ты предпочла отдать все чужим, а не мне. Ты правда считала, я сделаю вид, что все нормально? Нет, принцесса.
Я отвернулась, не выдержав взгляд.
Как же я пожалела об этом. Пожалела, что не согласилась жить, сунув голову в песок. Купила бы за отцовские капиталы себе семью вместо того, чтобы добровольно вырвать сердце.
А я еще думала, что легко переживу это.
Да мне сдохнуть хотелось. Решила чувства проверить — ну вот, проверила на свою голову. Я представила, как какая-то другая женщина — именитая и с семейными капиталами, примерит фату когда-нибудь. Пойдет с ним рука об руку. Сядет на этот диван вместо меня.
— Я тебя не отдам.
— Тогда я останусь ничей. Но на тебе не женюсь, принцесса.
— А то, что я беременна от тебя… Ничего не значит?
— Значит. Но не меняет.
Я заплакала, уронила голову на спинку дивана, чтобы он не видел моих слез и унижения, хотя он и не то уже видел… Ощутила, как Зверь гладит по голове — так же нежно, как раньше. А когда подняла голову, взгляд был холодным.
— Ты так мстишь? — спросила я.
Я бы поняла, если это месть. Он правда многое для меня сделал, но, получается, не ради меня, а ради будущей корпорации. Чтобы обыграть Руслана, обойти его и забрать себе то, на что сам Руслан рассчитывал.
Зверь покачал головой.
