Прокурор, заметив меня, с уважением кивнул. А Руслан был прав. Я стала уважаемой женщиной в городе.
— Тогда перед собой, — сказал полицейский.
Руслан, чисто выбритый, в свежем костюме, выставил перед собой руки и позволил себя сковать. Взглянул на меня.
— Помни, что обещала.
Он ушел без дальнейших слов. Просто вышел за дверь, она захлопнулась и все, что оставалось дальше — общение через адвоката и частые появления Руслана в новостях. Оборвавшийся роман, у которого не было начала, только мои слезы и страх. Все остальное мне предложили получить через двадцать лет.
Началась долгая борьба за него.
Ко мне приехал Ник, чтобы поддержать, он сам улаживал дела с адвокатом и прочими делами, полностью взяв на себя обязанности Руслана, и дал мне спокойно доносить беременность.
Им удалось доказать, что Руслан был вынужден бежать из заключения из-за риска для жизни. Удалось доказать и подкуп, попытку убийства в тюрьме — остались записи камер, показания свидетелей, которые подтвердили, что Маре действительно подкупил сотрудников тюрьмы. Вынужденное убийство одного из исполнителей признали самозащитой.
После этого я немного успокоилась.
Он вернулся отбывать срок без изменений. Адвокат бился, доказывая, что и убийство Девина было вынужденной мерой, но я знала, что здесь он ничего не сделает. Слишком дерзким оно было.
Я занялась нашим сыном, беременностью и Зверем.
Руслан поговорил с ним сам, как и обещал. Я думала, он что-то мне выскажет насчет того, что любила его, а оказалась с его братом. Но он воспринял это абсолютно спокойно, поделив меня, как и все остальное — своих рабов, имущество, детей, женщин. И я даже была рада, потому с этого момента между ними закончилась война.
— Девочка! — обрадовала меня Ясмина на обследовании.
Зверь усмехнулся, рассматривала изображение на экране. Малышка била ручками.
— Принцесса, — сказал он то ли обо мне, то ли о будущей дочери.
— Счастье-то какое, — заохала Вика, так улыбаясь, словно это она принесет потомство в эту семью, хотя кто знает, может, со временем так и будет. Они с Ником все еще встречались.
Рожала я в частной клинике, со Зверем, Ясминой и под контролем охраны. Малышку — своего первого ребенка — он сам взял на руки, заглядывая в сморщенное лицо с огромными глазами.
— Дай ее мне, — я протянула руки, но получила ребенка только спустя несколько минут, когда Зверь вдоволь на нее насмотрелся.
Он бережно передал младенца, помогая уложить мне на грудь, затем наклонился и поцеловал меня в лоб.
— Ты молодец, — хрипло сказал он. — Прекрасная девочка. Спасибо, Лили.
В честь рождения Алисии — как я ее назвала, я получила подарки. Соболиное пальто, настолько длинное, что оно волочилось за мной по пятам, как шлейф, бриллиантовое колье, и новую машину для нас. А моему ручному леопарду Голди подарили новый золотой ошейник с рубином.
Я с детьми осталась в пентхаусе. Зверь навещал меня с малышкой. Он оказался хорошим отцом, девочка очень ему нравилась тем, что она — от него. Руслан не возражал визитам, но прямо запретил ему меня соблазнять.
Фактически он отсидел два года. Выпустили его почти весной.
Может быть, адвокат постарался, они подмазали, кого надо или нашли аргументы благодаря безупречному поведению, но он вышел и даже без браслета на руке. Конечно, у него все еще был условный и ограничения с этим связанные. Но он был свободен.
Об освобождении я узнала от Ника.
Смотрела вечерние новости, где его освобождают, и ждала вся на нервах — мы не виделись два года! Я не ездила к нему, чтобы не встречаться в стенах тюрьмы. Он сына не видел два года, за которые тот подрос и окреп еще больше. Пока он отставал от сверстников, но уже было ясно, что непоправимые беды со здоровьем нас миновали. И Алисия станет для него неожиданностью. Столько новостей, надежд и планов. Ну и страхов, конечно, куда без них.
Около семи позвонил Зверь и сказал, что они приедут вместе.
Руслан вошел первым.
Худой, но здоровенный, в новом черном костюме с сорочкой. От него пахло незнакомо, у него были чужие глаза, но это был он.
— Лили, — большие руки схватили меня, облапали спину и ягодицы, и Руслан вдавил меня в стену, целуя горячо и жадно. — Я так скучал…
На глазах у прислуги, брата, у всех. Только исцеловав, он поставил меня на пол.
— Собирайся. Надевай лучшее платье. Бери детей, няню. Едем праздновать мое возвращение.
Пока он радостно приветствовал сына, я ушла в спальню. У меня тряслись руки, я не сразу вспомнила, где мое лучшее платье, белье, драгоценности. Отсюда я слышала его голос, полный непривычной радости. Раньше он был сдержанным. Но сегодня вышел на свободу, и он любит меня, любит нас и этим вечером не скрывает этого.
Я надела новый комплект белья, понимая, что ночь перейдет в брачную. Два года у нас никого не было. И даже в ночь перед арестом мы не занимались любовью. В последний раз это было много лет назад.
Я заколола повыше волосы. Села к зеркалу накраситься, и когда вела по губам ярко-красной помадой, дверь распахнулась. На пороге стоял Руслан. Где-то в коридоре я слышала Зверя, который общался с дочерью, своего старшего сына и поняла, что… Я счастлива, черт возьми. Я дома, и моя семья здесь.
Он положил ладони мне на плечи. Мы смотрели друг на друга в зеркало, прямо в глаза. Долго-долго. Как спокойно. Как я счастлива, что он здесь и они помирились с братом.
— Ты красавица, — наконец сказал он.
Достал из кармана коробочку для кольца. Черный бархат, простой ободок из золота и бриллиант. Любимое сочетание Руслана.
— Выходи за меня замуж.
Он мог добавить еще тысячу слов, но они бы ничего не стоили. Руслан возвращался к привычному бесчувственному режиму после взрыва эмоций.
Я надела колпачок на помаду.
— Зачем?
На мой взгляд и так все отлично. А свадьба… Я помню две последние мои свадьбы. Снова трястись, бояться и вспоминать те проклятые полтора года не хочу.
— Потому что больше не хочу тебя терять.
Он говорил о том времени, когда меня увел Зверь. Я поставила помаду на место. Черный футляр с золотым вензелем. Это очень дорогая помада. Как и все здесь. Как я сама.
Когда-то мне сказали, что внимание Руслана нужно заслужить. И я рада, что мне удалось сделать это. Внимание, желание, любовь, его сердце и душу.
— Хорошо, — ответила я. — Я тоже не хочу тебя терять.
Вас.
Мою семью.
Я рада, что мы втроем все переосмыслили. Потому что в городе вечных дождей и отчаяния только семья имеет значение.
